– Реанимация! – истошно завопила Лина.

– Линок! Тебе плохо! – Башмачков уже попрощался с Линой и закрыл за собой дверь, но тут же вернулся. Ее крик достал писателя уже в коридоре, и Башмачков ворвался в палату с паническим выражением лица.

– Сейчас-сейчас, Линок, ты только не волнуйся. Я с тобой. Держись! Побегу позову кого-нибудь.

– Спокойно, Башмачков, никого звать не надо. – Лина перешла почти на шепот. – Муха! Я только что вспомнила, кто такая Муха.

– Кто-кто? – не понял Башмачков. – Ты бредишь? Откуда в этом стерильном отделении муха? Наверное, у тебя опять поднялась температура. Держись, старушка, я сейчас позову медсестру.

– Замри, Башмачков, никуда не ходи, не перебивай и слушай, – велела Лина и, волнуясь, запинаясь и слегка путаясь, рассказала Башмачкову о беседе Мухи и Костяна в реанимации.

– Я вспомнила! Эта рыжая мымра тогда о нашем Бармине Костяну во всех подробностях рассказывала! Типа есть один богатеньких старик, чего зря пропадает. Я сопоставила факты и поняла: других богатеньких старичков у нас в отделении не было. Въезжаешь, Башмачков?

Башмачков взглянул на Лину с жалостью:

– Ты знаешь, под наркозом у людей нередко бывают галлюцинации. Я об этом не раз слышал от врачей. Скорее всего, тебе подобный разговор приснился, а позже, познакомившись с Барминым, ты убедила себя в том, что это было на самом деле. Не переживай, так бывает. Галлюцинации иногда кажутся пациентам очень правдоподобными.

– Ну ты даешь, Башмачков! Люся тоже считает меня больной на всю голову. А я, между прочим, даже в реанимации за свою жизнь боролась, и все, что делалось вокруг, отлично слышала, видела и понимала. Эту самую Муху я даже за халат дергала, чтобы она обратила на меня внимание. Запомни, Башмачков, в наше время всем и везде необходимо руководить самому. Тем более – в реанимации. Короче, господин литератор, мы просто обязаны отыскать этого самого Костяна, кое-что у него разузнать и добраться с его помощью до кровожадной Мухи. Я бы даже сказала, до Мухи Цеце.

– Легко сказать, «добраться» – проворчал Башмачков. – Ты же знаешь, что в реанимацию так просто не попасть, куртка с лягушками тут не поможет. На операционный второй этаж и в саму реанимацию электронный пропуск нужен. Будем смотреть правде в глаза: нам с тобой его никто не даст.

– В морг-то мы с тобой в конце концов попали, правда? А чем реанимация лучше? Я бы даже сказала, что там хуже. В морге хотя бы компания была веселая. В общем, Башмачков, въезжай скорее, не тупи. Мы с тобой по-прежнему – два бестолковых практиканта, которые все путают, всем мешают и крутятся у всех под ногами. Выворачивай свою куртку с лягушками подкладкой вверх и застегивай ее криво, начиная с первой пуговицы.

– Это еще зачем? – не понял Башмачков.

– Не понял? Чтобы за полных идиотов сойти! Ну, таких туповатых интернов, которые вечно везде опаздывают, все путают и даже собственные дурацкие костюмы привести в порядок не могут. От таких чудил проще отмахнуться, чем что-то у них выяснять. Таким, как говорили во времена моей молодости, «легче дать, чем спорить». В общем, Башмачков, чем хуже мы выглядим – тем лучше. Я еще два хвостика на голове завяжу и шапочку на лоб нахлобучу, чтобы уже совсем не возникло вопросов о моей адекватности. А вообще-то, дорогой друг, у меня уже началась предстартовая лихорадка. Очень хочется трезвым взглядом, без наркоза, взглянуть на то гребанное гестапо, где я сутки валялась, связанная по рукам и ногам. Да еще и с кляпом во рту! К тому же терпела хамские реплики этой самой Мухи. Сволочное место, прости господи! Короче, хорош, трепаться, поехали, Гагарин!

Как ни странно, в этот раз проблем с каталкой не возникло. В закутке возле столовой стояло несколько запасных «транспортных средств», грузовой лифт, к счастью, находился неподалеку, даже в коридоре в этот час никого не было… В общем, первая часть операции прошла на удивление успешно. На операционном этаже Лине и Башмачкову также неожиданно повезло. Прямо перед ними врач и сестра, приложив к двери электронный ключ, вкатили в операционную очередного пациента. Не успели они захлопнуть дверь, как Лина завопила деловым тоном:

– Пожалуйста, не закрывайте дверь, нам начальство велело забрать пациента из реанимации.

Врач на ее крики даже не обернулся, а медицинская сестра любезно придержала дверь ногой, пока они вкатывали в операционное отделение пустую каталку. К счастью, их никто не видел. Навстречу попался лишь какой-то медбрат в помятом халате, но он очень спешил и не обратил на Лину и Башмачкова никакого внимания.

– Легко сказать: «Забрать из реанимации», – подала голос Лина, когда другая бригада скрылась из вида. – А где ее тут искать, эту скорбную обитель связанных доходяг?

– Мы сейчас похожи на диверсантов, заброшенных в тыл врага и забывших карту на родине. – хохотнул Башмачков. – Главное – идти уверенной походкой и внимательно читать надписи на дверях. Вот видишь: 1-я операционная, 2-я операционная…Где же эта чертова реанимация?

– Башмачков, тихо! Смотри, в конце коридора приоткрыта дверь. Вон та, без таблички. Буду Волочковой, если это не реанимация… Двигай туда! Только аккуратнее, не спались! Главное, не пялься по сторонам, мы не на экскурсии.

Лина и Башмачков развернули пустую каталку и спрятались за колонной возле приоткрытой двери.