– Я хочу на тебе жениться, умная дура. Согласна выйти за меня, пошли подавать заявление. Нет – отстану.

Профессорша ему не поверила. Думала, Комаров блефует. Поэтому смело ответила:

– Пошли.

Этого старшему оперу и нужно было. В тот день они подали заявление, а через три недели расписались. Вскоре у них появился первенец. Через пять лет еще один ребенок. А за ним Митяй.

Эту историю рассказал Роману сам старший Комаров, когда они после завершения трудового дня завалились в пивнушку и просидели в ней до закрытия. Но до этого обсудили дело Казачихи.

– Она была страшной женщиной, – первое, что сказал старший Комаров, которого звали Алексеем, когда начали разговор о нем. – Не только по сути. Казачиха и выглядела пугающе. Хотя в молодости была очень даже ничего, судя по фото. Но я-то ее видел уже зрелой женщиной и вживую. В глаза смотреть не мог ей. Как и многие. Она из-за этого очки носила с дымкой при отличном зрении.

– Фотографий не сохранилось?

– Есть одна, сейчас покажу. – Алексей раскрыл заплечную сумку и достал из нее картонную папку на матерчатых завязках. – Тут то немногое, что осталось у меня на память о деле всей моей жизни. Как знал, что пригодится…

Развязав бант, Комаров выложил на стол ксерокопию черно-белой фотографии.

– Знакомьтесь, Казачиха.

Роман с Митяем уставились на портрет темноволосой женщины с тяжелым взглядом исподлобья и по-мужски широким подбородком.

– Говорите, в молодости была очень даже ничего? – с сомнением протянул Роман.

– Да. Улыбчивой, кудрявой, с точеной фигуркой. И одевалась дивно. Не только модно, но и с большим вкусом. По-европейски. Я видел фото, на котором она запечатлена с сестрой, законной дочкой Петровского Клавдией. Так вот Лариса не хуже ее выглядела. Обе – золотые девочки.

Конец ознакомительного фрагмента.