— Какой в этом смысл? — прервала Софи, вопрос прозвучал острее, чем она предполагала. — Это просто еще одно воспоминание для Чистильщика, не так ли?

— Он не будет стирать твои воспоминания, — мягко напомнила ей Эделайн. — Я знаю, что все это будет так тяжело для тебя. Но… я думаю, что это поможет, если у тебя будет этот маленький кусочек завершенности.

Слова эхом разнеслись по комнате, звуча как пустота, которую чувствовала Софи.

— Мне жаль, — сказала Эделайн, смахивая слезы Софи. — Я бы хотела, чтобы это все было не так.

— Я тоже.

И, возможно, это был эгоизм или безрассудство, или чистое отчаяние, но она обнаружила, что ее разум вернулся к тому первому разговору, который у нее был с Олденом в Атлантиде, когда она напомнила ему, что если бы ее семья знала правду об опасности, в которой они находились, они могли бы не дать себя захватить.

Если Наступления Ночи и Весперы было недостаточно, похороненные тайны вернутся и будут преследовать их.

Поэтому она позволила себе спросить:

— Почему Эми не может сохранить свои воспоминания? У нее не было серьезных травм. И тогда она будет подготовлена, если Невидимки придут за ними снова.

— Если бы все было так просто, — сказал мистер Форкл с порога.

Софи резка развернулась, вздрогнув, когда обнаружила его стоящим с Грэйди и Сандором… и Членом Совета Бронте.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — добавил мистер Форкл. — Но подумай о том, что ты предлагаешь. Твоя сестра будет вынуждена лгать родителям каждую минуту каждого дня.

— Звучит очень похоже на то, как я должна была скрывать свою телепатию, — напомнила ему Софи. — А мне было всего пять лет.

— Я помню, — согласился мистер Форкл. — Я также точно помню, насколько велика была для тебя эта борьба.

— Может быть, Эми все равно, — поспорила Софи. — Разве это не должен быть ее выбор? Олден обещал, что так и будет.

Мистер Форкл вздохнул.

— Твоя сестра проявила огромную стойкость в эти долгие недели. Но она все еще ребенок, и не может понять, насколько велика эта ответственность.

— Я уверен, что она также напугана тем, что кто-то будет тыкаться вокруг ее воспоминаний, — добавил Грэйди. — И это не слишком хороший повод выбирать жизнь постоянного обмана.

— Согласен, — произнес мистер Форкл. — И я говорю это как человек, который лучше всех понимает сложности двуличия.

Софи отвернулась.

— Я знаю. Я просто… ненавижу это.

— Я тоже.

Удивительно, но слова пришли от Бронте.

Он пересек ее комнату, мягкие лепестки ковра смещались под его ногами, он подошел к окнам и стал смотреть на море.

— Всю мою жизнь, какая-то маленькая, тайная часть меня желала, чтобы разрыв между людьми и эльфами был преодолен, — прошептал он. — Я никогда не боролся за перемены, потому что верил в ложь, которую мне скормили. Но теперь, когда более глубокие истины открылись…

Прошли несколько секунд, пока он не повернулся к Софи.

— Ты действительно веришь, что твоя сестра может скрыть наше существование?

Она заставила себя все обдумать, прежде чем сказала:

— Да.

Эми всегда была хорошей лгуньей… и когда она чего-то хотела, она никогда не сдавалась.

— Там больше стоит на кону, чем тайны нашего мира, — напомнил мистер Форкл. — Все, что потребуется, это одно скольжение вокруг твоих родителей — одно неправильное слово — и травма того, что они пережили, может быть вызвана.

Софи вздрогнула.

— Они будут настолько уязвимы?

— Не так, как ты думаешь, — заверил ее мистер Форкл. — Это потребует очень конкретных триггеров. Твоя сестра будет знать их, если только ее разум не будет очищен.

— Так скажи это Эми, — сказала ему Софи. — Если она знает о рисках, она будет осторожна. Особенно, если ты придумаешь для нее хорошую историю.

Если мистер Форкл мог скрывать своего однояйцевого близнеца и поддерживать несколько личностей… он, наверное, поможет Эми пройти через этот процесс.

— Кажется, по крайней мере, стоит подумать, — сказал Бронте, в основном для себя. — Подозреваю, что я мог бы убедить остальную часть Совета согласиться со мной… или, по крайней мере, большинство, которое мне нужно.

Покалывание гудело в сердце Софи, и она пыталась игнорировать его, потому что это было слишком похоже на надежду, и она была уверена, что «но» придет.

— Но, — произнес Бронте, как по сигналу. Он посмотрел Софи в глаза. — Прежде чем я что-либо сделаю, мне нужно будет объяснить варианты твоей сестре, и мне нужно будет обозначить риски болезненно ясными.