— Останови карету, — задыхаясь от безысходности и собственной глупости, пытается закричать, но не слышит своего голоса. — Останови. Эту. Чёртову. Карету!

И уже не замечая того, как в удивлении округляются глаза кучера и он резко тянет на себя поводья, девушка распахивает дверь и делает шаг. Проваливается глубоко в снег, сдирает колени и локти и, кажется, отрывает с мясом кусок платья, но сейчас всё это кажется несущественным, потому что — ошибки быть не может — она его видела, там, в толпе. Люси уже ничего не слышит, словно проваливаясь в вакуум, и безуспешно пытается встать, но ноги не держат. Только в голове царит ужасающий гул, неистово колотится сердце и что-то обжигает щёки. Ей хочется верить, что это из-за мороза, а не потому что слёзы льются неудержимым потоком.

Этот запах и крепкие, сильные руки она сможет отличить от любых других в этом мире. Эрл всегда оказывается рядом с ней первым, появляется словно по волшебному щелчку пальцев — теперь ей придётся отвыкать и от этого. Теперь ничего этого не будет: ни тайных прогулок по лесу, ни бесед обо всём и ни о чём одновременно, ни нежных взглядов украдкой, ни сотен невысказанных слов. Осознание этого молотком медленно, с расстановкой и знанием дела вколачивает шляпки гвоздей в уготованный ей гроб — очередную коробку куклы за бесценок.

— Ты знал, — пытаясь побороть внутреннюю дрожь, принцесса отчаянно цепляется за своего спасителя, как за последнюю в мире опору — он всегда и был для неё таковой. Ногти противно скользят по стальному нагруднику и оставляют едва заметные царапины, но следы на сердце куда глубже и болезненнее. — Ты с самого начала знал и не сдержал обещание, а я… я так многое не успела рассказать тебе!

Эрл слегка треплет её за волосы и, смахивая осевший на них снег, улыбается той самой грустной и теперь такой понятной ей улыбкой. Люси понимает: ему сейчас наверняка куда хуже, чем ей. Он долгие годы жил в ожидании этого дня, медленно убивая себя, и подобного для неё не желал. Поэтому приходилось молчать.

— Не говорите того, что решили в пылу эмоций. Потом вы будете жалеть, — он медленно поднимает принцессу с колен, придерживая её за руки, но сам не спешит вставать — верному псу у ног хозяина самое место. Боковым зрением девушка замечает, что в трёх шагах от них стоит толпа стражников. Одно неверное действие с её стороны — и Эрлу не сносить головы. Своим легкомыслием она вновь навлекает на него проблемы, и от этого вдоль позвоночника пробегает табун мурашек. — Обещайте, что станете счастливой.

Безжалостно тают секунды, он продолжает ждать, но Люси молчит. Только в порыве отчаяния кусает губы, едва дышит и сильнее сжимает заледеневшими ладошками его огрубевшие, тёплые ладони. Всё не должно, просто не может закончиться вот так.

— Вы так ждали этого часа, и вот он настал. Разве вы не рады? Ну же, выше нос, — его голос никогда раньше не был таким ласковым, будто он пытается успокоить на людях неразумное маленькое дитя, которое вот-вот заплачет. И Люси невольно прислушивается к совету, задирая голову вверх и зажмуриваясь. Проклятый снег продолжает засыпать землю и крупными комьями падает ей на лицо, тая и крупными каплями скатываясь вниз. Только облизав губы, девушка понимает, что на вкус он почему-то нестерпимо солёный.

— Ваш народ смотрит на вас, его судьба в ваших руках. И я тоже в вас верю, моя королева.

Мимолётное касание губ к онемевшему от холода запястью заставляет внутри что-то дрогнуть. Даже сейчас этот упрямец не желает называть её просто по имени. Упоминание об этом почему-то заставляет улыбаться — теперь Люси понимает его. И она тоже верит Эрлу — так, как никому другому.

Они никогда не смогут сдержать последние обещания, что дали друг другу, но клятва, уходящая корнями в далёкое детство, будет жить и погибнет лишь вместе с ними.

========== Масть вторая. Silentium ==========

Комментарий к Масть вторая. Silentium

Таймлайн: пост-Тартарос

Во всём этом изначально не было никакого смысла. Растянутое до смертной скуки выполнение задания, прогулка по душным улочкам безликого города и нелепые попытки сделать вид, что ничего не случилось — его раздражала абсолютно любая мелочь. Захлёбывающийся от восторга голос Драгнила, однообразные замечания Эрзы и приевшаяся робость Венди — что-то каждый раз неприятно зудело в груди и тисками сдавливало голову, сжимая их всё сильнее. И вершиной этого безумия служила она и её беззаботный смех. Будто не было целого года разлуки, во время которого их пути разошлись. Окончательно разделились, раскололись, разбились вдребезги — им уже никогда не стать той сплочённой командой. Оставалось только безуспешно ломать комедию и делать вид, что всё наладилось. Вот только для того, чтобы картинка получилась хотя бы немного правдоподобной, у них не было сил, у Грея — желания.

«Тогда почему я всё ещё здесь?..»

— Давайте останемся на ночь в этом городе, — предложила Люси и, остановившись у перекрёстка, повернулась к напарникам. — Здесь неподалёку живёт один мой хороший знакомый. Он владелец постоялого двора и, думаю, не откажет нам в ночлеге.

Грей не хотел даже думать, откуда у заклинательницы имеются знакомые в таких вшивых портовых городишках — рассадниках пьяниц, нищих и беглых преступников. Задерживаться здесь было лишь пустой тратой времени: никаких достопримечательностей в таких местах и подавно не водилось, а сроки сдачи отчёта о выполнении задании подходили к концу. Они и так потратили непозволительно много времени.