Разве он не понимает, что мне плевать? Я продолжала жадно втягивать воздух, пока Эрбин уводил куда-то по коридору первого этажа.

Мы остановились у стены и я уставилась на наставника, даже не удивляясь. Просто ждала, что будет дальше. Эрбин провел рукой по каменным плитам, нажимая на неведомый мне механизм, и стена отъехала в сторону. В лицо пахнуло промозглой сыростью.

Какое-то потайное помещение? Вспомнила, что и святилище Властелина находилось где-то в подземелье. Неужели меня ведут туда? Впервые ощутила что-то, похожее на страх. Инстинктивный. Глубинный. Даже боль, которую мог причинить Эрбин, больше не казалась достаточным стимулом, чтобы покориться.

— Я не пойду туда, — четко и размеренно проговорила, изо всех сил упираясь ногами в пол и не желая продолжать движение.

— Не переживай, — сухо сказал наставник, без труда считав мои мысли. — Я не веду тебя к Властелину.

— А куда ведешь?

— Туда, где тебе придется оставаться, пока не закончится вторая стадия.

— Если я пойду туда, получу то, что хочу? — попыталась я выторговать самое важное взамен покорности.

— Да, — откликнулся Эрбин и я продолжила движение. Не оставалось иного выбора, кроме как поверить ему. По-другому мне все равно не получить желаемое.

Мы некоторое время шли по коридору в полной темноте, которая для моих глаз теперь казалась лишь сумерками. Я различила несколько дверей, запертых наглухо на крепкий засов. Шевельнулось тревожное предчувствие. Я снова ощутила себя зверем, которого упорно заманивают в капкан.

Эрбин остановился возле одной из дверей и отодвинул засов. Распахнув тяжелую створку, повернулся ко мне.

— Входи.

Я замерла на пороге, напряженно оглядывая скудное убранство самой настоящей тюремной камеры. Даже еще хуже — тут и окошка не было, пропускающего солнечный свет. Из мебели лишь необходимое, массивное и все привинченное к полу. Наверное, чтобы труднее было раскурочить во время очередных приступов бешенства.

— Мне больше нравилась прежняя комната, — не удержалась я от сарказма. — Могу я вернуться туда?

— Здесь меньше вероятности, что ты причинишь вред себе или окружающим, — откликнулся Эрбин. — Так что останешься здесь.

— Значит, я пленница?

— Ты ведь понимаешь, что это необходимость? — ответил вопросом на вопрос Эрбин.

— По крайней мере, меня будут выводить на воздух? — бросила я осторожно.

Если мне позволят прогуливаться, это даст хоть какой-то шанс на побег.

— Мне жаль.

— Жестоко, — я криво усмехнулась. — Значит, должна буду сидеть здесь, как крот. Даже без солнечного света.

— Как раз солнечный свет сейчас ты вряд ли бы восприняла нормально, — попытался успокоить наставник. — Во время второй стадии новообращенные на него плохо реагируют. Он вызывает у них страх и усиливает безумие.

— Значит, я безумна?

— Скорее, одержима. Твой организм сейчас находится на самой сложной стадии перерождения. Зависимость от крови невероятно сильна. Мы не можем позволить тебе сбежать и натворить глупостей.

— Ладно, — я решила сделать вид, что смирилась, и прошла в комнату. Опустилась на кровать и в упор уставилась на Эрбина. — Вы обещали, что я получу то, что мне нужно.

— Ты получишь это утром, — отрезал наставник, продолжая стоять у двери. — А сейчас попытайся уснуть.

— Шутите?! — я издала смешок. — Как я могу сейчас спать? Почему просто не принести мне крови из ваших запасов? Наверняка в вашей кладовой ее вполне достаточно.

— Все не так просто, Тея, — терпеливо объяснил Эрбин. — Сейчас тебя не будет удовлетворять кровь, полученная таким путем. В тебе развиваются охотничьи инстинкты. Потребность пить непосредственно из живого источника, еще горячую кровь, сохраняющую все полезные вещества, что она может дать. Без этого рацион питания будет казаться неполным и есть вероятность истощения и смерти даже притом, что мы будем тебя поить кровью из запасов.

Сам разговор о крови заставил все внутри болезненно заныть.

— Тогда почему просто не дать мне то, что нужно? Прямо сейчас.

Я хрипела, чувствуя, как разум снова начинает застилать пелена бешенства.

— Поставки еды будут завтра. Мы не рассчитывали, что у кого-то из новообращенных все начнется раньше на два дня. Тем более у тебя, если учесть, как у тебя проходила начальная стадия.

— Поставки еды? — уловила я лишь первую фразу и жадно подалась навстречу. — Вы имеете в виду живых людей?

— Преступников из нашего мира и мира смертных. В этом плане мы довольно щепетильны и не используем в подобных целях невинных людей. И все равно, осушать кого-то насмерть не следует. Учти это и учись себя контролировать. Довольно сложно остановиться, когда полностью утрачиваешь контроль.

— Научусь, — я снова облизнулась, чувствуя, как по телу растекается волна предвкушения. — Только дайте мне это…

Эрбин тихо сказал:

— Попытайся все же уснуть, Тея. Мне пора.

Я невольно улыбнулась, снова переключаясь на него. По исходящему от мужчины запаху чувствовала, что уходить он явно не желает. Желает чего-то совершенно иного, что таится в самой глубине его взгляда и что так старательно пытается скрыть.