– Я не помню вас Гон, - Покачал головой Курапика и золотые пряди отбросили причудливые блики на плечи.
– Мой учитель лишь недавно вернул мне мои вещи. Он ждал практически год, пока я обрету психологическую стабильность. Наверняка считал, что, узнав об уничтожении моего клана - тут же воспылаю ненавистью и кинусь мстить. Как бы это ни было стыдно, но вспоминая мое состояние, когда я очнулся - так наверняка и было бы. У меня не имелось ни прошлого, ни цели в жизни. Только огромное "ничто". В итоге он спрятал все, что напоминало о старой личности и собирал новую с нуля, складывая из кусочков.

Курута выдохнул. Ему действительно было стыдно перед ними за такое долгое отсутствие, за все те волнения, что он принес людям, которых ощущал близкими, не смотря на потерю старого "Я". А еще внутри все замирало в отвращении к своему поведению год назад - когда после всех трансформаций он переживал срывы и психи, кризис следовал за кризисом, и дело было даже не в постоянно ощущаемой боли. Просто отсутствие цели сводило с ума. Он цеплялся за любую соломинку, отчаянно желая вернуть утраченное, пока Мастер, наконец, решив, что он окреп достаточно, не начал промывать Курута мозги, натаскивая параллельно по собственной системе обучения. Он занял чужое время так, что вдохнуть то было некогда, не то, что жалеть себя. Это дало плоды - до парня быстро дошло, что ничем иным кроме как жалостью к себе его поведение не являлось.

Он не хотел быть нервной истеричкой, это было бы разочарованием человеку, который вернул его к жизни, и блондин, закусив удила, погрузился во внутренние психозы, перебирая их по малейшим деталям, отметая лишнее. Он поэтому, в том числе, жадно вчитывался в предложенные Мастером книги по психологии, даже вошел во вкус, особенно когда увлекся поведенческими реакциями, отрабатывая практику на окружающих.

Леорио только выдохнул тихо, и сочувственно-неуверенно положил ладонь на сжатую в кулак кисть Курапики, лежащую на столе. Курута поднял на него взгляд, улыбнулся мягко, благодаря за участие. Осторожно высвободил руку, чтобы налить себе воды и жадно отпил пару глотков, промачивая пересохшее от волнения горло.

– Буквально на днях, он вернул мне оставшиеся целыми личные вещи, - продолжил рассказывать.
– В том числе и мобильный телефон, где я обнаружил фотографии, сообщения, пропущенные вызовы. Воспоминаний не вернуть, я точно это знаю, но иногда мне удается вспомнить ощущения, связанные с тем или иным фактом из прошлого. Даже не зная, кто вы - я уже помнил, что мы друзья, и ближе вас никого нет, - произнес последнее едва слышно. Частично Курапика понимал, что манипулирует уже даже не осознанно их мнением, но пусть лучше думают о его душевных переживаниях, нежели начнут копаться в том, что произошло более подробно.

– Мы друзья, Курапика, - уморительно-серьезно произнес Гон, и Киллуа тоже кивнул решительно. Леорио улыбнулся ободряюще. Для Золдика же стали понятными все нестыковки. Их друг оставался таковым, пусть и вел себя по-другому теперь. Все тот же Курапика, с его редкой солнечной улыбкой. Просто теперь он чувствовался спокойнее, более уравновешенным и удивительно... счастливым?

– Мне кажется, так даже лучше, - произнес Киллуа и получил внимательно-вопросительный взгляд от Курута и недоуменные от двух других.
– Ты был зациклена своей мести. Не мог держать себя в руках совершенно при любом упоминании Пауков. Почти не улыбался и грыз себя изнутри, - беловолосый мальчишка посмотрел на друга в упор, решительно и твердо, вызывая у Курапики мурашки, бегущие по коже. Взрослый, твердый взгляд, от которого внутри все приятно согревало - ведь он волновался за Курута.
– Теперь ты спокойнее. И можешь отпустить свое прошлое.

– Понял твою мысль, - согласился парень.
– Бежать сломя голову и мстить уж точно не собираюсь. Надеюсь, мое прошлое тоже меня отпустит, - вздохнул.
– Я крайне рад, что вы у меня есть, - улыбнулся снова, и парни заулыбались в ответ.

– Кстати, а откуда, ты тогда вспомнил Хисоку?
– вдруг дошло до Киллуа, и Гон согласно закивал.

– О, он забит в моей записной книжке, - этот факт, озвученный безмятежным голосом, заставил мальчишек ловить свои отпавшие челюсти по столу. Леорио, так вовсе выпучил глаза, и уставился на Курута как на какое-то чудо света.
– После экзамена, кажется, он хотел предложить мне какое-то совместное дело, но тоже не смог дозвониться. А дальше было просто - я от нечего делать в свободное время заходил на сайт Небесной Арены и сразу вспомнил бойца с таким именем, и с характерными рисунками на лице.
– Курута кончиками указательных пальцев прикоснулся к своим щекам, как бы изображая капельку и звездочку.
– У него очень характерная подпись в текстовых сообщениях, - пояснил.

– Ты осторожнее с ним, Курапика. Хисока - очень опасный тип, - предупредил Киллуа.

– Я заметил, по стилистике его боя и количеству трупов противников, - согласился Курута, предпочитая не озвучивать, настоль забавным и интересным кажется ему этот фокусник, и то, что у них скоро будет встреча тет-а-тет.

Парни же выдохнули, успокоенные чужими интонациями. Курапика рассмеялся только, на такое неприкрытое беспокойство. И в том числе он понимал - подсознательно они сейчас соотносят его с женским образом - сказывалась тщательная работа над внешностью, что не могло не тешить гордость. Известие о потере воспоминаний невольно делало образ даже более уязвимым и требующим заботы, внимания. Курута практически купался в этом теплом и обволакивающем, неприкрытом волнении. Оказывается, ему не хватало подобного.

В это время принесли первую перемену блюд - салаты и закуски. Леорио задумчиво потыкал вилкой в свою тарелку, пытаясь понять, что его тревожит. И лишь увидев, как аккуратно взял свою вилку Курапика сообразил.

– У тебя татуировки?
– он зачарованно уставился на тонкие завитки и усики золотого цвета с металлическим отливом, обвивающие чужие пальцы до самых ногтей. Разве что подушечки пальцев остались не тронутыми. Затем уже заметил такие же на лице блондина. Завораживающее зрелище, для непривыкшего наблюдать подобную красоту вблизи человека, такого как Паладинайт. Переливы металла гипнотизировали, и чужое мастерство исполнения поражало даже не подкованных в данном вопросе людей.