Шрифт:
К тому времени, как «богомольный» поезд вернулся в Москву, у царя Алексея началась агония. Он посинел, появились конвульсии. Но врачи ещё продолжали бороться за его жизнь и потому запретили находиться у его ложа даже близким родным. У дверей палаты стояли стрельцы, никого не пускавшие к царю.
Эта предусмотрительность оказалась своевременной. Матвеев с Натальей, не желая слушать никаких доводов, решительно подошли к двери, за которой лежал больной Алексей. Стрельцы бердышами [19] перегородили им путь.
19
Бердыш — старинное холодное оружие, боевой топор с лезвием в виде вытянутого полумесяца, насаженный на длинное древко.
— Прочь с дороги! Или меня не узнали?
Крупнотелый плечистый Матвеев попытался оттеснить стрельца. Но ему пришёл на помощь другой стрелец:
— Именем государя не велено никого пускать!
— Прочь, смерд!
Но скрещённые бердыши были непреодолимым заслоном. Понимая, что перед силой придётся отступить, Матвеев уже спокойнее сказал:
— Царица пришла проститься с государем. Пусти царицу...
Но стрельцы даже глазом не повели в её сторону.
Не привыкшая к такому отношению к себе, она крикнула:
— Или я тут у вас не царица?
Она громко зарыдала, прижимая к себе стоявшего рядом царевича Петра. Он тоже как будто хотел заплакать, но, видимо, раздумал и сказал:
— Матушка, не плачь! Как стану царём, я всем им головы срублю!
Многим показалось странным это восклицание ребёнка.
Между тем Наталья огляделась. Она искала глазами Софью, но среди бояр, находившихся возле стены, её не было. Наталья прошла в Столовую палату и там увидела Софью, смиренно стоявшую у окна. Царица подошла к ней тяжёлой поступью, суровея лицом:
— Вот ты где притаилась...
Наталья осеклась на слове, не договорив.
— Ты это о ком? — не поняла Софья.
— Видно, ты изволишь, чтобы я назвала тебя доченькой?
Стоявший неподалёку боярин Богдан Хитрово, услышав знакомый резкий голос, подошёл к царице.
— Наталья Кирилловна, не извольте беспокоить царевну Софью в её великом горе!
— У меня и царевича тоже горе. Или царевна смилостивилась над нами? Или не по её приказу нас не пускают к государю?
— То не приказ царевны. Всё вершат лекаря. Царевна такая же подневольная, как и все мы.
Наталья сверкнула глазами:
— Это мы тут у вас подневольные, боярин. Бердышами надумали нас устрашить. К государю не допускают...
Петруша начал хныкать.
— Не плачь, Петенька! Слезами ворогов нам не одолеть.
Чувствовалось, что царица старалась подогреть свой гнев. Видимо, ей хотелось отвести от себя нарекания, что покинула супруга в смертный час хотя и ради благого дела — поездки на богомолье. Пусть видят люди, как она убивается, как рвётся сказать последнее «прости и благослови» умирающему царю.
Зорко наблюдая за окружающими, она, однако, понемногу успокаивалась. У дверей в царскую палату наметилось какое-то движение. Царицу с царевичем и Милославских позвали проститься с царём.
Дальнейшее совершается будто во сне. Наталья стоит рядом с царевной Софьей. Обе плачут. Печаль и слёзы хоть на время примиряют их. Перед глазами Натальи какая-то пелена, лицо царя расплывается. Губы её шепчут слова молитвы. Затем она слышит, как лекарь Гаден произносит:
— Отходит великий государь...
С рыданием падает Наталья на колени перед печальным ложем, и рядом с нею становится на колени Петруша. Ей видно, как Милославские прикладываются к лику отца, и постепенно палата наполняется тихими рыданиями.
Слышно, как патриарх служит литию, потом возлагает схиму на умирающего.
В палате сумрачно и душно от многочисленных свечей. На душе у Натальи тоска и невольный страх перед новой судьбой. Она ищет глазами и находит Матвеева, и к сердцу приливает тепло. Её столп. Без него они с Петрушей сироты. Своим завещанием в пользу Фёдора Алексей обездолил их. Вон он, Фёдор, стоит, словно не живой, лицо мокрое от слёз, глаза будто слепые. У, ненавистный!
Как медленно тянется время.
Ночь на 30 января 1676 года. Скорее бы она кончилась, эта ночь!..
И вот по Москве льётся заунывный звон церковных колоколов. Их покрывает густой протяжный гул «Вестника», названного так за то, что ему предназначено быть вестником смерти. Люди одеваются в чёрное и стекаются в Кремль, чтобы проститься с царём, тело которого выставлено в Архангельском соборе.
Здесь же и место его успокоения. Когда пришло время похорон, царица Наталья вместе со своей матерью садится в сани, обитые чёрной материей. И пройти-то всего несколько шагов, но таков обычай. Комнатные стольники и нижние дворовые чины несут эти сани к свежевырытой могиле.