— Ага, пахала бы на вотчине отца вплоть до следующего выгодного свата.

— И что плохого? — возмутился добрый братец. И правильно, ему по душе полы стелить, а вот мне надоело еще в пятнадцать лет.

— Ну что ты, ничего! — вспылила я.

— Вот и славно, — сарказм он пропустил, сосредоточился на главном: — Пошли!

Не успела я слова сказать, как Резак Степной схватил меня за руку и дернул, отрывая от провожатого. На что задохлик ответил еще более резким рывком и рыком. Я не увидела ни его разворота, ни движения руки. Я не представляла, что он может двигаться так… неуловимо, молниеносно, непостижимо. Невероятно. Дро тихо помянул буйных одержимых, а брат мой ошарашено уставился на мага. При его-то росте и весе, Резаку еще ни разу не приходилось висеть схваченным за шкирку в полуметре от земли.

Вот тебе и задохлик.

— Убери от нее свои руки, — едва ли не по слогам процедил чуть взбешенный Регген. Глаза горят, ноздри хищно раздуты, плечи напряжены. Еще чуть-чуть и клыки полезут, а за ними когти и шкура с хвостом.

— Э-э-э, Ося, — протянул младший Степной с подозрением вглядываясь в перекошенное маговское лицо, — а это кто?

И вот же мелкая гадость, обращается не к графу, а ко мне, чтоб лишний раз показать, что бесправным заступникам здесь не рады. Ибо быть мне защитой может только отец, брат и…

— А я ее му… — начал Регген, даже не представляя, во что вляпается, если произнесет дурное слово «муж».

— Мучимый бешенством работодатель, — моментально перебила я. За что получила суровый взгляд от одержимого мага, а не взбешенного. Хотя, это как посмотреть. Вот сейчас он очень даже не в себе. — А мы тут за мукой шли, — напомнила как бы между делом, — и нам надо спешить.

Но меня, как и прежде, не слышат.

— Так он тот самый, о котором свекровь твоя Рябая без умолку трещит? Новый муж — полутруп из гроба!

— В каком смысле — из гроба? — не поняла я. Задохлик в прошлую нашу вылазку, может, и выглядел плохо, но не настолько же.

— Да уж, действительно? — процедил злющий маг.

— Дохлый! — радостно начал Резак, и куда более мирно добавил: — На вид дохлый.

И правильно, что ещё он мог сказать, если Регген до сих пор легко удерживал его на весу. К такому кто угодно проникнется уважением. Кто угодно, но не младший Степной, потянувшийся проверить наличие уз между мной и графом. Понятное дело, ничего на маговском предплечье не нашел, и вспылил:

— А где его брачный браслет? По традициям народа предгорья, вы должны были…

— Ллось лежит среди холмов, — напомнилл Регген и вернулся к первоначальной теме. — А теперь отпусти Осю.

— Но дальше-то горы, — воспротивился езак. — И если нет браслетов, то любые притязания на Осю вне закона.

— Да неужели?!

Подавшись вперед, граф-оружейник увеличился в плечах, стал выше и мощней, оскалился. Ох, зря он это сделал у брата та же привычка, что и у меня. Чуть что — стучать по звериным мордам. Вот и сейчас младший Степной порыва не удержал, отпустил меня и таки врезал. Раздался хруст, а за ним и вопль на высокой ноте:

— Да иди ж ты! Ося, неужели он оборотник? — потрясая рукой, воскликнул Резак.

— Одер-ржимый… — Регген аккуратно задвинул меня за себя.

— Чего? Вот это вот, здохлик-задохлик?! — не обращая внимания на тихий рык, брат ехидно улыбнулся: — Да быть не может!

— Дурень! Следи за словами, — оборвал его Дро. Полугному все еще хотелось продать нам пять мешков муки и бесплатно починить подъемник. — Это сам Вардо Регген!

И вот что интересно, мы имени мага не называли, а выходит, его в лицо узнали, и не только староста деревни.

— Неужели тот самый граф, который оружейник?! — подошедший к нам старший Степной хлопнул Реггена по спине и протянул ему руку. — Будем знакомы!

Через три часа и тридцать три напутствия как держать в строгости одну непутевую гномку, мы наконец-то вернулись в Бурфо. Пьяный маг легко тянул нагруженную мешками тележку, я же еле-еле тянула собственные ноги и думала о несправедливости бытия. А ведь поначалу все шло хорошо! егген медленно отпустил Резака, плавно и хищно обернулся к моему отцу. Оскалился пуще прежнего и, схватив его за барки, высказал все, что думает о наших застарелых традициях и рабских законах. Долго говорил, обстоятельно, аргументировано. Так, что Дро и Резак со всем согласились. Отец выслушал отповедь глазом не моргнув. Затем широко улыбнулся, сказал, что из мага выйдет защитник что надо, и потащил оного в шатер. Вот тут-то и началось все плохое…

Регген, еще недавно бывший на диете, ел и пил наравне с будущим тестем, а в том, что эта будущность наступит очень скоро, старший Степной был твердо уверен. Поэтому наливал он много и говорил-говорил-говорил. О том, какая я бесценная: работящая, стойкая, не пугливая, экономная, хозяйственная, и самое главное — неговорливая. И опять отец, хваля, «отдавал» товар в чужие руки, совсем не зная, откуда эти руки растут. Или не желая знать. Ведь замужество превыше всего! И на этом фоне ни мука по две серебрушки и семьдесят пять медяшек за мешок, ни договоренность об оптовых закупках меня уже не радовали.