Возникает вопрос: почему же американские средства массовой информации не бьют тревогу по поводу поразительной статистики, убедительно показывающей зависимость школьной преступности от лечения подростков и юношей антидепрессантами? Более того, американское Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов выдало лицензии и сертификаты на антидепрессанты как наиболее безопасные и эффективные медицинские средства. Говорят, пресса, радио и телевидение опасаются бросать тень на фармацевтические компании, выпускающие антидепрессанты. А может, все сложнее. Человек, с детства прирученный властями с помощью антидепрессантов, не способен к длительным осознанным протестным действиям. Попросту такой человек начисто лишен воли.

Комментируя побочные эффекты от приема антидепрессантов, уже упоминавшийся выше психиатр Петер Бреггин заметил: «С самого начала было ясно, что некоторый процент пациентов, принимающих прозак, обязательно становится психопатами». Заметим, теми психопатами, которые являются пациентами психиатров. Тех кто в неофициальных беседах признается: чем раньше человек попадает в психиатрическую больницу и чем раньше он начинает принимать психиатрическое лечение, пользоваться различными антидепрессантами, тем быстрее наступает его деградация. В конце концов больной начинает вести растительный образ жизни: все его желания сводятся только к тому, чтобы есть, спать и отправлять другие естественные потребности.

Несмотря на тот факт, что многие психиатрические фармакологические препараты дают серьезные побочные эффекты и способны вызвать привыкание, начиная примерно с 1952 года наблюдается значительный рост их популярности. Ежегодно от побочных эффектов психиатрических лекарств умирают 9000 человек. И в этой связи невольно возникают ассоциации с психиатрической практикой времен Третьего рейха.

Нацистский режим поощрял широкое производство и сбыт фармацевтических препаратов. Часто за достижения фармацевтики расплачивались в ходе экспериментов не только душевнобольные и узники концентрационных лагерей, но и лежавшие в больницах солдаты. Однако дозы препаратов, выписывавшиеся пациентам в то время, совершенно несопоставимы с теми, которые выписывают пациентам сегодня.

Горькая правда состоит в том, что многие люди, начинающие проходить лечение, хотят они того или нет, получают хотя бы один из множества психиатрических препаратов. Но, как уже было сказано, они имеют очень опасные и часто непредсказуемые побочные эффекты. Усугубляет положение то, что не все люди реагируют на них одинаково. «Нейролептики» — самые сильные из этих веществ. Они непосредственно воздействуют на психику и используются при лечении большинства случаев шизофрении и психозов. Они «не исцеляют, а только изменяют течение психоза». «Нейролептики» продаются под различными торговыми марками. Наиболее известные из них — халдол (в России продается под названиями галоперидол, галопер, сенорм), меллерил (в России — сонапакс, тиоридазин, тиодазин), стелазин (в России — трифлуоперазин), торазин (в России известен как хлорпромазин, или аминазин), пролексин (в России — флуфеназин), трилафон (в России — перфеназин). По мнению многих специалистов, побочные эффекты нейролептиков настолько разнообразны и сложны, что их трудно отследить.

Во многих случаях воздействие нейролептиков напоминает результаты психиатрических операций на мозге, особенно — лоботомии. Они приводят человека в состояние, сходное с состоянием зомби. Вне зависимости от того, получено оно вследствие воздействия лекарствами или вследствие разрушения нервных каналов в мозге, оно истолковывается психиатрами как признак исцеления. Нейролептики, оказывающие такое же воздействие, как и лоботомия, стали использоваться вследствие недоверия к операциям на мозге. Между тем эффект от их применения был аналогичен операционному вмешательству. Пациенты, принимавшие халдол, не могли ни контролировать свои мысли, ни разговаривать. Поэтому в докладах для ограниченной аудитории психиатры пользуются термином «химическая лоботомия».

Вспомним фильм «Полет над гнездом кукушки». Главного героя, которого играл Джек Николсон, превратили в растение благодаря шоковой терапии, а ведь, как это ни цинично звучит, все могло быть более скрыто для посторонних глаз, не так откровенно: невинные с виду таблетки — и все… Дело сделано. Химическая лоботомия применяется в большинстве случаев по отношению к буйным, престарелым пациентам и тем больным, которые очень требовательны. Люди превращаются в апатичные и послушные существа. Побочным эффектом является резкое снижение половой активности. По существу, речь идет о скрытой стерилизации.

Каждый год приносит человечеству такие «достижения» химиков, как синтезирование новейших наркотических веществ, причем создается впечатление, что наркотик можно получить даже в самой бедной сельской школьной лаборатории. А начиналось все достаточно безобидно.

В 1560 году французский посланник в Португалии Жан Нико отправил в Париж семена табака, завезенного на Пиренейский полуостров мореплавателями с острова Тобаго. Вместе с семенами Жан Нико отослал в Париж коробочку с нюхательным табаком. Подарок понравился королеве Екатерине Медичи, и вскоре она уже не могла обходиться без табака. По ее приказу новую культуру начали возделывать во Франции, и через несколько лет она стала здесь привычной. Когда решено было наконец дать имя столь популярному растению, то мнения разошлись: одни хотели назвать его «никотиана» в честь Жана Нико, другие — «трава королевы». Спорам положил конец великий систематик ботаники Карл Линней, который дал табаку видовое название «никотиана табакум».

По-иному отнеслись русские цари к появлению табака в России. Сюда табак был завезен англичанином Ченслером еще при Иване Грозном. При царе Михаиле Федоровиче — первом царе из династии Романовых — за употребление «зелья табачища» рвали ноздри, били плетьми и ссылали в Сибирь. Однако его внук Петр I активно распространял табак. Именно при Петре I, в 1714 году, появилась первая табачная фабрика в Ахтырке.

Алкалоид табака никотин был выделен из листьев табака в 1828 году двумя французскими аптекарями — химиками Пеллетье и Каванту. Никотин оказался сильнейшим ядом. Одна лишь капля его, или 0,05-0,08 грамма, вызывала у собак тяжелые отравления. Этой дозы достаточно, чтобы у непривычного человека появились симптомы отравления. Несмотря на это, табак и курение, как мы знаем, широко распространены, и случаи отравления практически не встречаются. Объясняется это тем, что к никотину организм быстро привыкает.