Шрифт:
И ещё я участвовал в самой первой программе «12 этаж». Это было посвящёно стройкам комсомольским. Я вёл с Иваном Кононовым разговор из Тюмени».
Иван Усачёв:
«Нет, не изменилось. «Взгляд» – феноменально успешный проект, самое рейтинговое и влиятельное телешоу в истории СССР. Работать в этой программе было для большинства телевизионщиков несбыточной мечтой, а мне повезло.
<…>
После «Взгляда» я работал в «Новой студии» у Анатолия Малкина. Да, легкая зависть чувствовалась. И даже едва заметная враждебность – это меня не удивляло, потому что чужаков, а тем более из конкурирующей редакции, никто не любит.
Позже меня назначили главным редактором ежедневной программы «Время деловых людей» на РТР – там моя былая слава не имела значения и никого не волновала, а интересовали капиталы нарождающихся нуворишей.
Во всех других местах, где мне пришлось трудиться, телевизионных и не очень, проблем не возникло. Наоборот, легендарный «Взгляд» и его знаменитые ведущие ещё долгое время отбрасывали на меня благородный отблеск».
Кирилл Шаманов:
«Я думаю изменилось у многих, вместе с осознанием того, что принесли «реформы» стране, а команда «Взгляда» в значительной мере были лицами этих перемен. Листьев превратился в миф, Любимов в медиаворотилу… проекты развели команду, но многие неплохо держатся, тогда же «всё только начиналось…»
<…>
С точки зрения художника сегодня, не чуждого ТВ и журналистике, сделано было почти как всё остальное, тогда впрочем особенно было ничего и не надо, пускаешь любую западную картинку, клипы, сюжеты, и фурор обеспечен. Потом эта практика перешла в копирование западных шоу и фильмов, тогда же «Кино» копировали «The Cure», а «Аквариум» всю британскую и американскую рок-классику. Это вообще проблема всей истории отечественного ТВ и кино, вторичность».
<…>
Не сказал бы, что «Взгляд» был конкурентом «600 секунд», Невзоров делал совершенно другое, его главный вклад в том, что он открыл для нас жанр реалити и криминальной хроники. Скорее можно было бы сравнить «Взгляд» с программой «Пятое Колесо», которая шла по ленинградскому ТВ. Ну и мне как петербуржцу было конечно интересно смотреть местную хронику и эпизодически встречать в ней знакомых. «Взгляд» был совсем другое, во первых длиннее, много лиц, диалог, а не тревожный монолог».
Марина Юденич:
«Разумеется.
Сейчас «Взгляд» кажется безумно наивным и очень самодеятельным».
Есть ли «Взгляд» в природе?
Этот вопрос, ясное дело, задавал лишь коллегам-телевизионщикам. «В своей работе что-либо использовали «взглядовское» или такого нет в природе?».
Михаил Дегтярь:
«Мне всегда очень нравилась репортерская работа Саши Политковского, его желание и умение вливаться в совершенно чуждые для него самого ситуации и становиться там своим, родным. Но впоследствии – в своей репортерской работе – я эти приёмы не использовал, время всё же изменилось и требовало других репортёрских рецептов.
Иван Кононов:
«Наверное, есть [такое в природе]. Раскрепощённость, неформальное общение в студии, залихватская манера ведения и съёмок. Я думаю, что подспудно все мы развивались под взглядовским влиянием. Хотя, в свою очередь, «Взгляд» мог появится только в «молодёжке», которая всегда славилась своими креативными кадрами, продвинутыми передачами, передовым взглядом на жизнь и общественные процессы».
Иван Усачёв:
«Если честно, то нет. Особых навыков у нас не было. По сути, мы делали расширенные интервью или короткие документальные фильмы в советском стиле – длинные синхроны, которые перемежались не менее длинным видеорядом без закадрового текста. Другие жанры не были популярны. Я пришёл на «ящик» из Иновещания. Там я научился стандартам американского информационного ТВ, которые предполагали сенсационную начитку и яркий видеоряд. Наши программы мне казались несколько затянутыми, за исключением отдельных работ».
В остатке
Вопрос, на который у меня самого ответа, между прочим, нет и не планировалось даже в конце 80-х. «Что было самым заметным и достойным в этом проекте?».
Евгений Бекасов:
«Свобода слова и правда о событиях того времени».
Алексей Вишневецкий:
«Самое заметное в проекте. Студия, наверное. Первое, что бросилось в глаза (эффект телевидения). Не было никогда таких студий, всё было скучно и правильно. А тут – открытие. И уже потом – музыкальные клипы, репортажи».
Андрей Вульф:
«Сложно сказать. Темы, ведущие и их внешний вид, атмосфера, интонация, музыка. Это был очень честный и прорывной проект для своего времени».
Владимир Глазунов:
«Самым достойным в этом проекте была сама возможность говорить открыто, без прекрас. Моментальная реакция на события в СССР, возможность добраться до первых лиц».
Александр Гутин:
«Честность. Я не буду долго разглагольствовать. Но меня тогда привлекала именно честность. Ну, так я ощущал это. На фоне той «каши», которой кормили нас до «Взгляда», эта честность была на грани шока. Это не могло не привлекать».
Михаил Дегтярь:
«Что-то особо выделять не буду – главное, что мы почувствовали дыхание нового времени. Стало понятно, что эта новая сила сметет старую. Конечно, никто не мог предугадать, чем всё это закончится, но было замечательно жить в ожидании больших перемен».
Александр Кондрашов:
«Правда. Ведущие в прямом эфире говорили то, о чём шептались все. Задавали те же вопросы. Они олицетворяли недовольство, концентрировали «ярость масс» в борьбе за правду, за справедливость».