– А-а-а-а-а!
– внезапно разорвал безмолвный воздух резкий вопль ужаса, и я не помню, как очутился за ограждением. Но хорошо отпечаталось увиденное там. Дариму, провалившуюся по колено в серо-бурую вязкую массу, медленно, но неумолимо затягивало вниз. Страх сковал девушку, глаза её были полны ужаса, а из лёгких вырывалось только протяжное "а-а-а". Потом мне казалось, что длилось это целую вечность. Я словно во сне беспомощно наблюдал, как она погружается в засасывающую её пучину, разлагающую в себе всё живое. Казалось - ещё секунда, и я не успею дотянуться и вытащить её, и Пустоты поглотят частичку новой материи и превратят её в вездесущую серо-бурую массу. Но в эту же долю секунды, растянувшуюся для меня во стократ, кто-то сделал это за меня. Кто-то мгновенно преодолел разделяющие нас с Даримой три метра и сплёл наши руки в последний момент. И вот она уже вне опасности, моя Дарима, отряхивается, громко сопит и отдувается, уткнувшись мне носом в грудь.

– Человек с именем Тары не может просто так погибнуть, - сказал я, чтобы как-то подбодрить мою горе-разведчицу.

– А человек с именем Минжур не может преодолеть три метра мгновенно.
– Спасённая выразительно посмотрела на меня.
– Равно как и человек с любым другим именем... Называться же именем Тары ещё не значит обладать хотя бы ничтожной частичкой её мудрости... Из-за своего легкомысленного любопытства я могла утонуть... в этих отходах человеческой жизнедеятельности. Умереть, так ничего и не сделав для нашего прекрасного мира.

На сей раз мы не сговариваясь поняли, куда нам теперь следует лететь.

Когда мы вышли на восточном берегу Байкала, день уже клонился к закату. Сухой тёплый ветер носил по степи ароматы тимьяна, ковыля и других трав. Вдалеке синела сквозь туман стена тайги, а из неё словно росла вверх горная цепь.

Мы направились к стоявшему в сосновой роще одинокому строению, крыша которого причудливо изгибалась по краям кверху. Постучавшись на пороге, мы вошли. За столом сидел наголо обритый пожилой мужчина в необычной красной накидке, переброшенной через левое плечо. Дарима, сложив ладони вместе, слегка склонилась перед ним и поздоровалась. Экзотичность происходящего заставила меня несколько секунд молча следить за событиями, но, опомнившись, я с опозданием поспешил поздороваться.

Старец приветливо смотрел на нас.

– Подойдите поближе, - сказал он.
– Я рад гостям, которых привёл сюда не простой праздный интерес узреть живой анахронизм.

– Да, мы - потомки людей, живших на этой территории много веков назад, - медленно произнесла Дарима.
– Приехали повидать свою прародину и набраться сил перед трудным делом... и, конечно, увидеть живого Учителя дхармы, - и учтивая гостья вновь склонилась перед человеком в красном одеянии.

Поначалу я испытывал известное стеснение и, в общем-то, не знал, что сказать. Дарима обсуждала с хозяином домика религиозные вопросы и уточняла для себя отдельные детали Учения. Казалось, собеседники совсем забыли о моём присутствии. И тут неожиданно я услышал адресованное мне:

– А вы, молодой человек, знаете, что такое дхарма?

Тут я невольно ожил, решив, что уж такой простой вопрос мне вполне по силам, в конце концов, мы же - ИКИППС! Я начал рассказывать о четырёх благородных истинах, о причинно-зависимом происхождении и карме. Я так разошёлся, что хотел было уже поведать Учителю о нашей деятельности в ИКИППСе, и какие большие успехи мы там делали до недавнего времени, и уж набрал было воздуху, чтоб начать, как увидел вдруг снисходительно-терпеливое выражение лица слушавшего меня и сам враз осёкся, протянув в конце лишь "м-м-м..."

Учитель выдержал вежливую паузу и, убедившись, что речевых потоков с моей стороны более не воспоследует, спокойно, но веско произнёс:

– Всё это так, но просветление - это, скорее всего, в следующей жизни. Дхарма же - свобода в этой.

После этих увесистых слов мы почувствовали, что уже слишком много времени занимаем Учителя своими делами, поблагодарили его за общение и вышли из домика. Я уже направился было к вимане, стоящей вдалеке, как Дарима потянула меня за рукав.

– Стой!
– резко сказала она.
– Вдыхай. Впитывай. Возьми его с собой.

Я только успел остановиться, как Дари неожиданно вскочила на пасшегося рядом коня и, поднимая пыль, понеслась описывать на нём большой круг по степи. Вернувшись, она лихо спрыгнула и чуть потрепала лошадь по мордашке. Я недоумённо взирал на новоявленную наездницу.

– Видишь ли, на самом деле, я с детства знакома с учителем, - невинно улыбнулась мне Дарима.

Мы стояли перед виманой и смотрели вдаль. Садилось красное солнце, и степной ветерок свежел. Душистый аромат ощупывал каждую клеточку моего лица и улетал прочь. Оказывается, вот она какая - родина.

– Ну, теперь мы готовы, - услышал я.

Механический город N 227

Пора, наконец, рассказать вам о самой существенной проблеме нашего тысячелетия. Накануне я говорил вам о расползающихся и поглощающих материю Пустотах. Казалось бы - что может быть хуже, опаснее? В очень отдалённой перспективе, как говорилось ранее, так оно и есть. Но если будет разрастаться то, о чём я сейчас поведаю, у человечества, может статься, вообще не останется никакой перспективы; и тогда Пустоты могут оказаться опасными для всей планеты, но никак не для нашего человечества, потому что к тому времени его просто может не стать!