Потерев виски, потянулась к телефону, искренне надеясь, что он сможет прояснить ситуацию, когда заметила записку на прикроватной тумбочке.

«Я уже говорил, что разбудить вас порой совершенно нереально?

Уехал в город по делам, вернусь завтра. Не скучайте.»

Сомнений в том, что автором послания был Максим Станиславович, практически не было. Все же вряд ли это Дед Мороз решил запоздало меня навестить, но наткнулся на спящее полуживое тело.

Наверное, эта непредвиденная поездка начальника все же к лучшему — за сутки, вероятней всего, я смогу вернуть себя в адекватное состояние, да и отдохнуть от босса бы не помешало. Вообще от всех отдохнуть.

Однако у судьбы были на этот счет другие планы, я это поняла меньше чем через минуту, когда едва не выронила из рук телефон, который неожиданно начал звонить.

— Алло?

— Мария Игоревна, — судя по голосу, Ярослав Дмитриевич улыбался. — Добрый вечер.

— Добрый? — искренне сомневаясь в верности формулировки, уточнила я.

— Безусловно. Разве может быть недобрым сочельник перед международным днем детской одежды и чего-то там еще?

— Швейных машин.

— Тем более.

— А вы звоните радостью поделиться по поводу приближающегося праздника?

— Не совсем. — мужчина усмехнулся. — И ей, конечно, тоже, но вообще-то мне нужен человек, который знает, как избавиться от огромного количества суперклея и детской одежды в кратчайшие сроки. И что-то мне подсказывает, что этот человек — вы.

— Совсем-совсем я? — спросила без особой надежды, но с мольбой.

— Совсем-совсем.

Ладно, можно было хотя бы попытаться. В принципе, можно попытаться и еще раз, а вдруг…

— Там погода опять портится, скоро все дороги заметет…

— Как же хорошо, что я уже подъехал к вашему дому.

Не вдруг.

— Совсем-совсем подъехали?

Вместо ответа раздался короткий смешок, за которым последовал звонок в дверь, настолько громкий, что я его без труда услышала из спальни на втором этаже. Хотя, возможно, дело вовсе не в звонке, а в том месиве, которое сейчас выполняло функции мозга в моей голове. Кажется, для того, чтобы вернуться в адекватное состояние, мне потребуется еще добрых десять часов сна. Кто бы мне их только выделил?

— Боюсь, если я позвоню в звонок еще раз, стекла в доме повылетают. Он тут какой-то слишком громкий. — раздался в трубке голос Ярослава Дмитриевича, о котором я уже успела позабыть.

Значит, дело все-таки не в колоколах в моей голове? Сомнительное утешение, знаю, но все-таки.

— Уже иду. — промямлила в трубку, после чего отключилась.

«Уже», правда, растянулось минут на десять. Отражение в зеркале ясно давало понять, что лучше сперва попытаться привести себя в божеский вид и лишь потом идти открывать дверь, в противном случае я рисковала либо довести директора «Корольков» до инфаркта, либо нарваться на поездку к экзорцисту.

Я, правда, не учла двадцатиградусный мороз на улице, когда продумывала этот план…

Так что, будет вполне неудивительно, если вместо Ярослава Дмитриевича на пороге меня будет ждать обледеневшее тело. Про то, что погода стремительно портилась, я не врала — синоптики на сегодняшнюю ночь обещали, как минимум, апокалипсис.

Быстро приняв душ, замотав волосы полотенцем и натянув домашний свитер с шортами, я подошла к входной двери и даже подумала перекреститься, ну, чисто на всякий случай, а вдруг уже действительно поздно, но в последний момент отбросив эту идею, молча распахнула дверь.

Нет, Ярослав Дмитриевич не превратился в груду льда, однако он теперь явно не излучал добро и свет.

— Ой, здравствуйте. Снова… — посмотрев на мужчину, который уже, кажется, и не надеялся меня увидеть воочию, даже муки совести испытала.

— Если вы хотели заморозить меня, это вам практически удалось. — медленно проговорил мужчина, кажется, едва заметно постукивая зубами.

— У вас же маши… — начала я, но, вовремя сообразив, что лишние разговоры на улице сейчас не к месту, поспешила затянуть мужчину в дом.

— Дверь… Замок… Замерз… ла!

Упс.

Все-таки, если посмотреть на сложившуюся ситуацию адекватно, именно директор «Корольков» являлся пострадавшей стороной. Даже стыдно как-то стало.

— Я пойду чайник поставлю. — коротко проговорила, убедившись, что Ярослав Дмитриевич жив и даже в состоянии закрыть за собой дверь.

Чувствовала я себе крайне неловко, наверное, именно из-за этого я и поспешила ретироваться. Почему-то воспоминания по поводу того, в каком виде я сегодня с утра сверкала красноречием перед этим мужчиной, сейчас начали вспыхивать относительно ярко.