Она опустила взгляд.

Из заднего кармана я вытащил кошелек и быстро достал деньги.

— Вот. Возьми. Садись на ближайший автобус и сматывайся от него подальше.

Алисса изучающе смотрела на меня, но не задавала вопросов по поводу происходящего. Все это время ее рука покоилась на моей ноге в знак поддержки.

— Я не могу уйти. Не могу, — сказала Сэди. Ее глаза наполнились слезами.

— Почему нет?

— Я беременна, — прошептала она. — Я беременна, и мне некуда бежать. Он оторвал меня от моей семьи. Он уничтожил все мои связи. И сейчас у меня никого нет, кроме него.

— Сэди, послушай меня. Самое лучшее, что ты можешь сделать для своего ребенка, это сесть в автобус и никогда не возвращаться. Ты не можешь хотеть иметь ребенка с этим человеком. Я был этим ребенком. Поверь мне, это не закончится ничем хорошим.

Она слегка задрожала и опустила взгляд.

— Хорошо, — прошептала она.

Алисса казалась сбитой с толку, но нацарапала свой номер телефона на салфетке.

— Если тебе что-то понадобится, можешь позвонить мне или Логану. Здесь оба наших номера.

Сэди вытерла заплаканные глаза.

— Почему ты такой добрый? Вы оба меня почти не знаете.

— Как это? Конечно, я тебя знаю. Ты учила меня испанскому, — пошутил я, пытаясь разрядить обстановку.

Она слабо улыбнулась и взяла деньги.

— Уходи через заднюю дверь в кухне. Если хочешь, я провожу тебя.

Я встал, взял ее за руку и подтолкнул в спину. Нам почти удалось это сделать, когда я почувствовал, что ее отдергивают от меня.

— Что, черт возьми, по-твоему, означает «не двигайся», женщина? — прошипел ей мой отец. Он с такой силой обхватил ее за талию, что в глазах девушки отразилась боль. — Нам пора.

Сэди посмотрела на меня умоляющим взглядом, и я шагнул вперед.

— Не думаю, что она хочет с тобой идти.

— Прошу прощения? — спросил он и, проведя пальцами по волосам Сэди, притянул ее еще ближе и жестче. — Ты не хочешь со мной идти?

Она ничего не ответила.

Отец продолжил:

— Я столько для тебя делаю, Сэди, и вот так ты платишь мне за это? Я люблю тебя. Разве ты не знаешь? — он наклонился и поцеловал ее так же, как обычно целовал маму, когда кормил своими лживыми сказками о заботе и помощи. Она поцеловала его в ответ так же, как делала мама. И я сразу понял, что Сэди не сможет уйти. Она слишком сильно опутана его сетями.

— Мы присоединимся к вам в другой раз, Логан, — сказал он мне. Это прозвучало скорее как угроза, нежели обещание счастливой встречи.

Тем не менее, меня это не удивило. Мой отец ничего не знал о счастье, но он был мастером организации бедствий. Когда они ушли, я почувствовал отвращение. Не произнося ни слова, я вцепился в браслет на запястье.

Алисса подошла ко мне.

— Ты в порядке?

Я покачал головой.

— Если хочешь, пойдем на воздух.

— Да, хочу.

Мне было нужно больше, чем воздух. Мне было нужно, чтобы мой отец сгинул, позволив тем, чьи пути хоть раз пересекались с ним, наконец-то скинуть с себя его цепи.

Алисса

Когда мы с Логаном вышли на улицу, он сжал кулаки от злости на отца. Не знаю, что было между Логаном и Сэди, но понимаю, что он тревожился о ее благополучии. Так и должно быть. Находиться рядом с отцом Логана — это ужас. Я не могла даже просто представить себя на месте Сэди, без малейшей возможности выпутаться из его сетей.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Просто дай мне минутку, — он сжал ладонями затылок и начал ходить кругами по стоянке. Здесь было полно машин. Погода хорошая, поэтому на улице было много людей, которые общались и смеялись. Но Логан являл собой их полную противоположность. Он имел дело с теми самыми демонами, которым нравилось преследовать его.

Он заслужил перерыв.

Прислонившись к стене, я ждала, когда он успокоится. Шагая взад-вперед, он пинал ногами высокие стебли травы.

— Ты думаешь о наркотиках? — спросила я.

— Ага, — пробормотал он, закрывая глаза и шагая по кругу.

Бедный парень.

— Знаешь, что может улучшить эту ситуацию? — спросила я, держа руки на бедрах и упираясь в стену левой ногой.

— Что?

— Знаешь, что нам надо сделать, чтобы тебе стало лучше?

— Ммм, нет. Но, полагаю, у тебя есть идея?

— Да, отличная! — я зажмурилась. — Ты слушаешь?

Он засмеялся. Это хорошо. Я была счастлива, что он смеется. Я тоже рассмеялась, потому что он был таким красивым. Я рассмеялась, потому что он снова был моим другом. Я рассмеялась, потому что мое сердце знало — этого никогда не будет достаточно для меня.

— Да, я слушаю.

Я выпрямилась, выпятила грудь и сказала:

— Караоке.

— О, Боже, нет.

— Что? Да ладно тебе! Неужели не помнишь, как мы ходили в юности в караоке? И ты пел «Билли Джин» Майкла Джексона, делая его фирменные движения бедрами и все такое? — я воспроизвела его движения с того события.