Но еще более ошеломляющим было то, что все эти светящиеся точки стремительно перемещались.

Зрелище тонущего корабля было пугающим и одновременно завораживающим. Подсвеченная снизу багровыми отблесками, обшивка «Калипсо» казалась раскаленной. Нос, борта и корма корабля были словно охвачены языками пламени. И пока судно медленно растворялось во мраке глубин, четверо искателей приключений, заточенных в кабине батисферы, не могли отвести глаз от этого величественного, как древнегреческая трагедия, спектакля.

Оскар невольно вспомнил о Тартаре, мифической бездне, отделявшей мир живых от царства мертвых. Бездне, окруженной тройным слоем мрака, у входа в которую души умерших, начавшие свой путь в вечность, встречает Цербер, трехголовый пес, страж нижнего мира. Никто из тех, кто попадал в Тартар, никогда оттуда не возвращался, даже если он был равен богам.

Словно во сне, Оскар следил за тем, как «Калипсо» исчезает в расселине морского дна. Огромные стальные конечности, обвившиеся вокруг корпуса, неотвратимо влекли корабль в подводную могилу. Казалось, механическое чудовище точно знает, где находится конечный пункт мрачного путешествия: у источника странного света.

Вот исчезла носовая часть, затем корма с винтом и рулем. Какой-то миг можно было разглядеть мостик, мачты и дымовую трубу, но вскоре исчезли и они. Корабль скрылся в расселине.

Четверо в «Наутилусе» затаили дыхание.

– Проклятье! – невольно вырвалось у Рембо. – Но почему же капитан не увел корабль в безопасную зону, согласно инструкциям, которые получил? Кто теперь вытащит нас отсюда?

– Возможно, он не мог действовать иначе, – возразил Гумбольдт. – Датчик сонара находился на батисфере, и прибор не мог предупредить его об опасности.

– Но увидеть-то ее он мог! Этот объект так велик, а свет, исходящий от него, можно заметить за многие мили. Каким надо быть идиотом, чтобы немедленно не дать полный ход!

Рембо в ярости стиснул кулаки.

– Возможно, обстоятельства сложились так, что капитан не сразу понял, что перед ним противник, – вмешался Оскар. – Помните, что рассказывал Фогиацис? Эта штука способна имитировать маяки, сбивая с толку мореплавателей. Наш капитан попался в ту же ловушку, что и все остальные.

– Вполне вероятно, – сказал Гумбольдт. – По крайней мере, еще не все потеряно. Я заметил свет в иллюминаторах рубки сонара. Возможно, там находятся те, кому удалось выжить после атаки на судно. Я велел Шарлотте и Элизе в случае нападения поступить именно так. Если им повезет, они смогут продержаться довольно долго. Может быть, до тех пор, пока мы не подоспеем им на помощь.

– Мы? На помощь? Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что нам пора начинать действовать.

На лице Рембо была написана полная растерянность.

– Вы хотите покинуть батисферу?

– У вас есть другие предложения? Мы должны выручить наших людей. На борту «Калипсо» достаточно скафандров и баллонов с кислородом, чтобы они смогли подняться на поверхность. Мы проберемся на судно, откроем трюм и доставим все необходимое оборудование в рубку сонара. И тогда останется только молиться, чтобы водолазных костюмов хватило на всех.

– Он прав, папа. – Океания обняла отца. – Мы обязаны попытаться.

– Но температура воды составляет всего четыре градуса, – упорствовал инженер. – До расселины не меньше полукилометра. Как вы собираетесь все это осуществить?

– Постоянно двигаясь и не тратя понапрасну ни секунды, – отрезал Гумбольдт. – Вставайте, Ипполит, соберитесь с духом. Это единственный шанс для нас и для них!

Рембо смерил ученого быстрым взглядом поверх очков.

– Но вы же понимаете, что у нас есть только одна попытка? Возвращение окажется невозможным: чтобы выбраться из батисферы, кабину придется затопить.

Гумбольдт кивнул.

– Ну что ж… – Инженер вздохнул. – Но знайте – вся ответственность ляжет на вас, Карл Фридрих.

– Можете натравить на меня всех ваших адвокатов, если мой план не удастся.

Рембо удивленно уставился на Гумбольдта, и оба расхохотались.

– Отличная мысль, мсье! – воскликнул инженер. – Напомните мне о ней, когда оба мы окажемся в аду!

Затем он мгновенно сосредоточился.

– Океания, подготовь шлемы. Я присоединю к единственному оставшемуся у нас баллону с кислородом все четыре шланга. Когда мы будем пробираться к «Калипсо», придется все время держаться вместе. Баллон, надо сказать, довольно увесистый.

– Я понесу его, – вызвался Гумбольдт. – Сил у меня еще достаточно, к тому же, это моя идея – покинуть батисферу.

– Согласен. А я пока подготовлю все необходимое для заполнения кабины «Наутилуса».

Спустя несколько минут все четверо собрались в центре кабины батисферы в ожидании, пока Рембо откроет клапаны.

В скафандрах действительно было теплее – Оскар чувствовал, как его ноги постепенно приобретают чувствительность, а мышцы согреваются. Окинув взглядом своих спутников, он ухмыльнулся: в черных костюмах из грубой резины, перчатках и сапогах со свинцовыми подошвами все они выглядели, как существа с другой планеты. Правда, эта резина пахла отвратительно, но это было совершенно неважно, потому что скафандр грел и не позволял терять тепло.