Однако даже при такой уступке Ремарка можно было определить виновника методом исключения. Что я и решила сделать, отправившись вечером в секретное хранилище. А утром меня арестовали.

***

— Белла Эрум, где вы были вчера вечером и в течение всей ночи? Предварительное расследование показало, что вы не ночевали дома, — спросил военный дознаватель, сидя напротив меня в камере.

Да, да. Вот так заканчивают свои дни адмиралы. Впрочем, не такой уж плохой исход. В любом случае моя привязка к Ройсу имела бы свой исход. Этот не так уж плох. Наверное…

— Я гуляла.

— Где именно?

— Не помню.

Я не могла сказать про хранилище, иначе пришлось бы раскрыть, зачем я туда приходила, и кто мне выдал на это дозволение. В итоге тайна расследования была бы нарушена.

— Мэм, вы понимаете, что подобные ответы непозволительны. Вчера было вскрыто хранилище экономических данных, в том числе был изъят ближайший курс экономики Звездного союза. Эти сведения стоят таких денег…

— Что даже я, несмотря на свой статус, не смогла бы устоять, — договорила я за дознавателя то, что не произнес он.

— Я же вижу, вы что-то скрываете. Может, вас толкнули на преступление уважительные причины? У всех свои понятия правды и чести. К тому же можно ответить честно и в то же время соврать. Вы сейчас скажете — честь для военного превыше всего, но часто ею могут пренебречь, например, ради любви.

У каждого человека хоть раз в жизни случалось озарение. Оно пронзало словно удар молнии, и сразу находились все ответы, все вставало на свои места. Вот и я сейчас, вскочив со стула, заходила взад-вперед по камере, не обращая внимания ни на следователя, ни на его реакцию на мои действия, ни на то, что он мне говорил.

В моей голове звучали его последние слова., словно иглы, впивающиеся в меня. Бо-о-же…Как я могла быть так слепа? Почему не видела очевидного? Ведь все лежало на поверхности, нужно было лишь выйти за рамки привычек, быть просто Беллой, а не адмиралом Эрум.

— Мэм, что с вами? Может, вы все же решились рассказать, что делали прошлой ночью? — повысил голос дознаватель, отчаявшись, видимо, достучаться до меня.

— Она была со мной.

Мы оба развернулись к входу в камеру, около которого стоял Ройс.

— Почему же она скрывает это? — недоверчиво переспросил дознаватель.

— Потому что мы всю ночь занимались любовью. Я занимаюсь в академии секретным расследованием Совета. И никому нельзя знать, что я не помолвлен, иначе я потеряю свое место.

Он что?! Если Ройс сейчас сказал правду, я его убью!

— Мне нужно подтверждение, — сказал дознаватель.

— Сегодня к вам придет представитель Совета, имеющий все необходимые полномочия. Я же в любой момент могу поклясться и пройти процедуру правды, подтвердив, что я был близок с адмиралом Беллой Эрум. И не один раз.

Дознаватель молчал, переводя взгляд с меня на Ройса, и тот добавил:

— Вам уже должно прийти распоряжение отпустить адмирала Эрум.

Дальше был полный бардак. Сначала споры, потом пришел представитель совета и меня отпустили.

Бессонная ночь, усталость и потрясение дали о себе знать, и я не хотела общаться. Рейнол на такси отвез меня домой и проводил в квартиру.

— Белла, — обхватил он своими ладонями мое лицо, — с тобой все в порядке?

Я кивнула, вывернувшись из захвата.

— Что может случиться? Я во время практики в академии столько ужасов натерпелась, а тут пару часов в нормальной камере с дотошным мужчиной. Фи-и…

Ройс улыбнулся.

— Я спешил, как мог, но, пока мы во всем разобрались и все организовали…

— Ты не должен объяснять. Достаточно того, что ты пришел на помощь. Спасибо.

Слова дались мне нелегко, приходилось прилагать много усилий, чтобы голос не выдал меня. Но и промолчать я не могла.

— Неужели адмирал сказала мне ласковое слово? — хитро прищурился Рейнол. — Я тронут.

— Это хорошо. До свидания, адмирал Ройс.

Сделав шаг назад, я нажала на панель, закрыв этим дверь, и, развернувшись, прислонилась к ней спиной. По щеке скатилась слеза, и я, прикрыв глаза, всхлипнула.

Как давно я не плакала? Лет с пяти, с семи? Даже вспомнить не могу, и тут ради какого-то… Хотя не права. Ради таких мужчин, как он, стоило плакать, ради них можно сделать все, что угодно. Как дознаватель сказал? Предать ради любви. А я ведь так его люблю, всегда и навсегда.

Шмыгнув носом, я отправилась в ванную комнату. В душе не заметны дорожки от слез… Даже если их никто не видит.