Его губы мягко опускаются на мои, дразня их, а затем раскрывая. Когда наши языки сплетаются друг с другом, он гортанно стонет, наклоняет мою голову и овладевает моим ртом более агрессивно.

Былые обиды испаряются, а то, что осталось от моего стремления удерживать его на некотором расстоянии, распадается на мелкие кусочки.

Проводя руками по его груди, я наслаждаюсь ощущением теплых подрагивающих мышц под моими пальцами. Но когда я замираю, он разрывает наш поцелуй, чтобы выдавить:

— Не останавливайся.

Так что я продолжаю. Я позволяю своим рукам бродить по его груди и исследовать каждую мышцу, каждое ребро и каждый дюйм кожи между нами. Другой рукой он едва касаясь скользит по моему плечу и руке. Он приобнимает меня за талию. Когда его ладонь опускается на мою задницу, он подходит ближе, заставляя наши тела пылать. Я стону напротив его губ, когда чувствую, как ко мне прижимается его эрегированный член.

Осознание того, какой эффект я на него произвожу, посылает к средоточию моего желания потоки тепла. Мои соски твердеют, потираясь о материал бюстгальтера, топика и его груди.

Он прерывает поцелуй, но только для того, чтобы поцеловать уголок моего рта и челюсть. Он прикусывает зубами мою кожу, вынуждая меня отчаянно хватать ртом воздух, когда по мне прокатывается дрожь удовольствия.

Мое сердце так и норовит выскочить из груди. Его стук отдается у меня в ушах. Тянущая боль в нижней части моего живота становится мучительной.

Мав должен это почувствовать, потому что его поцелуи спускаются ниже, к тому самому месту, где я в нем нуждаюсь. Он всего секунду посасывает мою шею, пока его рот не оказывается на моей ключице. Давление и влажность его губ дарят потрясающие ощущения. Настолько удивительные, что я отвожу пальцы от его груди, чтобы прижать его голову к себе.

Он медленно расстегивает мой топик сзади и высвобождает меня из него, открывая себе больше доступа к моей коже.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? Я слишком тороплюсь?

Боже, нет. Я качаю головой.

— Хорошо. Сними это, — он тянет за мой топик и помогает мне его снять, обнажая белый бюстгальтер без бретелек, который скрывается под ним.

Дальше события развиваются с невероятной скоростью. Он проводит зубами по моей груди, за исключением тех мест, где он мне нужен больше всего, словно собрался медленно меня мучить. Моя кожа горит, мне нужно, чтобы он остудил меня своим ртом.

Несколько минут спустя я не выдерживаю.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Мав вскидывает голову и бросает взгляд на мое лицо. Он выпрямляется и почему-то мне кажется, что он сейчас остановится, но вместо этого он оборачивает вокруг меня свои руки и расстегивает мой лифчик, ни на миг не отводя от меня своего взгляда. Как только бюстгальтер падает на пол, его глаза опускаются вниз.

Но даже сейчас, когда мы голые до пояса, он никуда не спешит, пожирая меня своим взглядом.

Деликатное прикосновение его руки, скользящей по моим ребрам вверх, вызывает щекотку. Он перемещает руку еще выше, до тех пор, пока не накрывает ладонью мою грудь, а большой палец не касается моего набухшего соска.

— Я представлял тебя голой, но не думал, что мои фантазии будут так далеки от реальности, — выдыхает он с нотками благоговения в голосе.

Затем его губы охлаждают мою кожу, а его язык медленно мучает меня своими безжалостными пытками, пробегая поверху моей груди, дважды кружа по моему соску, после чего он всасывает и втягивает его в свой рот. Его губы на такой чувствительной части моего тела выбрасывают первую искру зарождающегося оргазма.

Мои ногти впиваются в его спину, и отчаянное хныканье, звук, который я никогда раньше не издавала, исходит из глубины моей груди.

Он отводит руку от моих сисек и ведет ее по моему животу вниз. Легкое покалывание вспыхивает везде, где он меня касается. Когда он достигает пуговицы моих шортиков, он останавливается.

— Мы не будем заниматься сексом. Но я хочу увидеть, как ты кончишь, Куколка.

Я киваю, и его рот захватывает мои губы в поцелуе, пока он расстегивает пуговицу на моих шортах и тянет язычок молнии вниз. Его пальцы проникают под ткань трусиков и скользят к развилке моих ног.

В его груди раздается урчание, а, обнаружив, что я мокрая, он стонет:

— Боже милостивый, — затем он прислоняется своим лбом к моему, пристально глядя мне в глаза. — Это для меня?

— Да.

— Ты была такой же мокрой в первый день, когда я коснулся тебя здесь, была такой…

— Была такой только из-за тебя.

— Черт.

Он сминает мои губы своими и целует меня. Этот поцелуй жадный и неистовый. Он властвует над моим ртом, как делал это в первый раз. Мне это нравится. Нравится, когда он дикий и в то же время сдержанный, словно не хочет напугать меня своим напором.