Тая же ехала рядом и тихо плакала, стараясь не привлекать внимание мужа. Ей было больно и обидно от чувства собственного бессилия. И от осознания того, что в сущности, это она и виновата во всех его злоключениях. И хотя парень много раз объяснял ей, что это обычная череда глупых совпадений, сердцем она этого принять не могла. У нее на всем свете кроме дочерей и этого полубезумного парня, способного ради нее пойти на натуральное самоубийство, никого и не было действительно близкого. Даже почти все кровные родичи считались смертельными врагами в ее индивидуальном рейтинге. А потому она ОЧЕНЬ болезненно переживала мучения и приближающуюся смерть парня и винила во всем себя.

— Ты говорила, что у Ан’ну было много храмов, — тихо спросил Артур.

— Да. Но все они давно заброшены.

— Если она мне не поможет — никто не поможет. — Произнес он и вытер рукой лицо, смахивая крупные капли пота. — Где ближайший? Ты знаешь?

— Да-да! Конечно! Мы совсем недалеко! — Оживилась Тая. Взяла у Артура поводья его коня и, увлекла за собой, ускоряя переход. Он же покачивался в седле, стараясь просто не свалиться.

Часа через два эта микроскопическая кавалькада из двух всадников и пары заводных лошадей достигла небольшой отдельно стоящей горы. Тая ловко спрыгнула на землю и помогла мужу спуститься. И хотела уже было идти с ним к храму, но он остановил ее.

— Жди здесь, — прошептал он, облизав губы. — Если я не вернусь до утра — уезжай отсюда и забудь меня.

— Но…

— Я умираю, — криво улыбнувшись, прошептал он. — И быстро. Не хочу, чтобы ты на меня такого смотрела. И вот еще… — произнес он, отцепляя кошелек с монетами. — Если я сдохну — мне это больше ни к чему. А выживу — все равно мы вместе. — Сказал он и медленно поковылял в руины храма самостоятельно, опираясь на копье.

— Артур… я…

— Ничего не говори. — Сказал он и медленно поковылял в руины храма.

Тая немного постояла, посмотрела ему в след и, вздохнув, принялась разбивать лагерь в надежде на лучшее.

Медленно. Тяжело. Шаг за шагом он штурмовал в общем-то не очень высокую лестницу. То и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Этот жар, совершенно доставший парня, казалось, вытягивал из него все силы. Ни сон, ни «перекур» не позволял их толком восстановить. Все было настолько плохо, что Артуру казалось, будто даже сердце уже работает, едва справляясь с минимальной нагрузкой…

И вот — вершина полуразрушенной лестницы, ведущей в храм.

Он закрыл глаза и, опершись о древко копья, постарался отдышаться. Садиться даже и не рискнул. Парень не был уверен, что он сможет подняться. Закрыл глаза. Вдох — выдох. Вдох — выдох.

А когда открыл — увидел перед собой несколько скелетов с горящими ядовито-зеленым светом глазами. Они были без доспехов и без оружия. Иной бы перепугался. Но Артур лишь приветливо помахал ручкой.

— Привет ребята, — пошептал он, слабо улыбнувшись. — Вы то мне и нужны. Помогите-ка дойти до храма.

После чего уронил копье и сделав два решительных шага уцепился руками за пару скелетов и повис между ними. Масса его тела была не маленькой, так что эти костяные страдальцы аж затрещали от нагрузки.

Артур прекрасно помнил слова Таи о том, что все покойнички Мертвого города вполне сохранили свое сознание. В несколько искаженном виде, но сохранили. Вот он и понадеялся на то, что мертвяки, каким-то образом оказавшиеся так далеко от Мертвого города, не откажут паломнику в просьбе. Ведь они и сами приперлись сюда не просто так.

Расчет оказался верный.

Скелеты немного постояли, видимо обдумывая и что-то решая. А потом потащили Артура туда, куда ему и требовалось. Да не вдвоем, а всем коллективом. Вошли в руины. Поднесли к статуе Богини и аккуратно положили на пол.

— Большое вам человеческое спасибо, — как можно более громко произнес парень. И широко улыбнулся.

Скелеты кивнули и быстро удалились, оставив наедине с мертвыми камнями в этой тишине. Только ветер шелестел листвой да птички какие-то щебетали. Эти пустые звуки оказались удивительно приятны, вызвав у него на лице мягкую, блуждающую улыбку.

Он достал кинжал.

Его время утекало с нарастающей стремительностью. Еще полчаса-час и все. Он превратится в неподвижный овощ. Скрюченный и тихо подвывающий от нестерпимой боли, сжигавшей заживо все его тело. А пекло уже — о-го-го! Казалось, будто его сжигали на костре и пламя уже охватило всего его целиком. Да вот беда — задохнуться дымом никак не получалось.

Он лег, немного приподнявшись по стенке, чтобы освободить локти. Взял кинжал двумя руками. Глубоко вздохнул. Уже привычно потянулся к божеству, наполняя свои глаза ярко-синим светом. И как можно более сильно ударил себя кинжалом в основание челюсти. Так, чтобы лезвие смогло пробить кость и поразить мозг.