— Тебя не обманули. Но это было очень давно.

— Мне интересно наследие этой Богини. У вас не сохранилось ничего с тех времен?

— А что конкретно тебя интересует?

— Артефакты.

— Ан’ну умерла очень давно. Зачем они тебе? Пустые же вещи.

— Мне просто хочется.

— Зачем? — Со все той же непроницаемой улыбкой, продолжал настаивать темный эльф.

— Талнадаар, — вмешалась Тая. — Не морочь Артуру голову. Просто скажи — есть у тебя что-нибудь, связанное с Ан’ну? Он ведь и сам толком не знает, что ищет. Если ничего нету — так и скажи. И мы пойдем.

Темный эльф несколько секунд задумчиво смотрел на Таю, после чего едва заметно кивнул и произнес куда-то в бок длинную фразу на непонятном языке. Где-то через минуту появилось два гоблина, несущих средних размеров сундук. Талнадаар открыл его, приложив руку к странному замку, и выложил на прилавок с десяток разных предметов. Включая характерную статую.

— Это все, что у меня есть. Ак-Атош не любит символов мертвой Богини.

Артур, с позволения темного эльфа, начал изучать эти «железки». Одну за другой. Взял статую. Тишина. И едва заметное ощущение какой-то гнетущей мерзости. Внимательно осмотрел и обнаружил на ней странную отметину. Взял ритуальный кинжал — тоже самое.

— Что это? — Спросил он у Талнадаара.

— Знак Ак-Атоша.

— Ясно, — слишком явно погрустнев, произнес Артур, но продолжил перебирать предметы.

Напоследок он оставил меч. Слишком банальный для того, чтобы быть чем-то ценным. Слишком заметный, чтобы его пропустили в повальной страсти ставить гасящие метки. Однако, как только парень коснулся меча, ему показалось, будто в помещении едва слышно зашелестел ветер. Он вздрогнул, не удержавшись, и, аккуратно взяв клинок в руки, начал самым тщательным образом его рассматривать.

— Меч храмовой стражи, — произнес Талнадаар, выйдя из-за стойки и приблизившись. От него не укрылась реакция парня. — Единственная вещь в моей коллекции артефактов Ан’ну, которой не коснулась метка Ак-Атоша.

— А что это за узор у него на клинке? — Спросил Артур.

— Это вязь полной веры, — произнес темный эльф. — Благодаря ей храмовые стражи могут взывать к Богине напрямую, словно отмеченные ею жрецы и адепты.

— Он заменяет метку веры?

— Заменял, — поправил Артура темный эльф. — Да, но отчасти.

Услышав это, парень улыбнулся и, закрыв глаза, постарался представить то место, где он побывал во сне. Ту тьму. Те масляные светильники с задорно горящими синими огоньками. А потом еще и призрачную фигуру, которую увидел там, в храме, во время разговора с Миртом.

Едва слышный шепот ветра мгновенно усилился. Секунда. Другая. И он почувствовал то самое чувство, когда обращался к Богине через метку веры. Мгновение. И Артур открыл глаза, взглянув на темного эльфа ярко-синими глазами из которых повалила ледяная дымка. А меч храмовой стражи в его руках вместо того, чтобы покрыться золотым муаром, вспыхнул сочным, насыщенным золотистым пламенем.

Глаза темного эльфа округлились, и он рухнул на колено.

Артур же спонтанно стал декламировать самые эффектные фрагменты из композиции Warriors of the World группы Manowar. В переводе, разумеется. Бред, конечно. Но почему-то очень захотелось. Кусками — по одной-две строки, местами переделывая их на ходу. Получалось, как потом заметила Тая, эффектно. Почти как молитва. Странная, но не более того.

Закончив декламировать Артур, поинтересовался:

— Верен ли ты своей Богине?

— ДА!!! — Порывисто выкрикнул темный эльф.

И парень, сам не понимая зачем, опустил пылающий клинок на правое плечо Талнадаара. И о чудо! Его руку охватило пламя. А он сам стиснул зубы от боли. Но не проронил ни звука.

Секунда. Вторая. Третья. Повинуясь какому-то внутреннему позыву, Артур убрал клинок. И посмотрел на пылающие ярко-синим светом глаза темного эльфа. И вновь произнес кусок из стихийно озвученной им песни:

— Братьев собери! Знамя выше подними! Мы воины! Воины всей земли!

— ДА!!! — Прорычал темный эльф в полной решимости приступить немедленно.

Отступив на шаг и отсалютовав клинком, Артур закрыл глаза. Улыбнулся шелестящему ветру вокруг него и отпустил его, обрывая связь.

Когда он открыл глаза, темный эльф все еще стоял перед ним на колене, смотря на парня с неописуемым восторгом. Ярко-синего света в его глазах уже не было, зато на его обнаженном предплечье красовался золотистый узор метки веры.

Артур тоже слегка изменился.