— Э-э-э… я тебя не совсем поняла, — пробормотала девушка, отмерев первой и тем самым проиграв в игре.

— Выходи за меня, — оборотень зашарил по карманам.

— Знаю, как-то не очень получилось. Место не самое лучшее, да? Обычно принято в ресторана делать предложение, а у меня так… Вот! Из кармана пиджака появилась черная обитая бархатом коробочка. Отчего-то при виде нее Дженни вместо радости ощутила прилив тоски.

Сколько раз она представляла себе эту сцену. Думала, что скажет он, что ответит она, каким будет кольцо. И вот теперь мечта сбылась, а на душе никакой радости, одно тяжкое недоумение.

Все как-то не так. Если не считать тех поцелуев в малиннике почти два года назад, Чарли никогда не давал ей понять, что Дженни интересует его. Ну, как девушка интересует. Не приглашал на свидания, не пытался обнять, прикоснуться.

Богиня, да Дженни бы ему без всяких колец все позволила, если бы он только намекнул! Он, не она, задавал границу отношениям. Ей оставалось только надеяться и поддерживать игру «мы просто друзья», упрямо склеивая разбитое сердце снова и снова.

И вот теперь «Выходи за меня». Ну приплыли! Он открыл коробочку и солнечные лучи заиграли на кольце — простеньком, но изящном. Тонкая полоска из белого серебра с выгравированным изображением бегущего волка.

Вот и сбылась мечта. Дженни потянулась было к кольцу, желая рассмотреть его ближе, но тут же отдернула руку.

— Нет, погоди… Чарли, но почему? Почему сейчас? Почему так внезапно? Почему ты никогда не показывал, что я тебе нравлюсь, если хотел жениться? — Это будет лучший способ защитить тебя. Если ты станешь моей женой, — начал сбивчиво объяснять оборотень.

— Защитить от чего?

— От ди Форкалонена. Понимаешь, я же должен тебе. Ты меня спасла, а теперь я спасаю тебя от него. Если будешь моей женой, он не посмеет приставать. А если не отстанет, мы сможем заявить в полицию о преследовании.

Дженни глотнула и неверяще уставилась на парня, в глупой надежде, что она ослышалась, не так поняла. А он продолжал, совершенно неверно истолковав ее взгляд.

— В газетах писали, что ди Форкалонен уехал из страны — это наш шанс. Я уже договорился в храме, жрец сегодня на месте, он готов обвенчать нас прямо сейчас.

Питер и Алекс будут свидетелями. Они тоже сыновья вожака, отец не сможет оспорить их слова, даже если пожелает. Сразу после храма пойдем в деканат и подадим заявление на предоставление места в семейном общежитии… Вот так. Взял и все спланировал. Договорился, даже не узнав ее ответа, словно нисколько не сомневался, что Дженни бросится ему на шею с радостным визгом.

А ведь бросилась бы.

Еще три недели назад бросилась бы. Да и сейчас, найди он другие слова. Скажи, что любит, что желает провести с ней всю жизнь.

Но нет — он же ей «должен». Спасать собирается, защитничек. Как будто Дженни его об этом просила! Разве она вообще когда-нибудь о чем-нибудь Чарли просила? Вешалась на него? Навязывалась со своими чувствами?!

Нет, она просто ждала.

Просто была рядом, в надежде, что он когда-нибудь заметит ее и ответит на них. А получила… Вот такое получила. Спасатель хренов! Он ведь даже не понимает, как это оскорбительно. И причина, по которой он решил сделать предложение.

И честность его. И, особенно, вот это сказанное между делом: «Я тебе должен».

Да, Раум ее преследует, но с этим Дженни разберется самостоятельно. Без всяких там… Должен он.

— …представляешь как ди Форкалонен взбесится, когда поймет, что ты от него ускользнула? Так все это ради того, чтобы взбесить Раума?! От обиды и злости аж дыхание перехватило. Сотни возмущенных слов жглись изнутри, рвались на волю — все сразу и одновременно.

Дженни стояла, глотая воздух, и все никак не могла подобрать нужную фразу, чтобы выплеснуть на этого горе-спасателя всю глубину своего негодования! — …отцу придется сообщить. Но если брак будет заключен на крови, даже он ничего не сможет сделать… — продолжал меж тем вещать оборотень.

— Хватит! — девушку, наконец, прорвало.

— Замолчи! Ни слова больше!

— Что?! — Чарли осекся и удивленно посмотрел на нее. До него, кажется, начало доходить, что влюбленная подруга отчего-то не спешит прыгать на месте и бить в ладоши. Даже кольцо брать в руки не спешит.

— Я не выйду за тебя, Чарли.

— Но… — от тотального изумления на его лице Дженни разозлилась еще больше. — Но это единственный способ защититься от ди Форкалонена.

— А с чего ты вообще решил, что меня надо защищать?! Мои отношения с Раумом — мое дело.

— Ди Форкалонен — плохой парень. Он опасен… — Это. Мое. Дело, — четко и зло повторила девушка.

— Ты мне друг, Чарли, и я ценю твою заботу, но я уже совершеннолетняя.

И имею право спать с кем захочу! Почему она сказала «спать»?! Она же не собирается спать с Раумом. Да после вчерашнего она к нему и близко не подойдет! Но выражение подозрительно похожее на ревность, промелькнувшее на лице оборотня, внезапно обрадовало.

Раззадорило, стало целительным бальзамом для раненого самолюбия.