– Ага… Бумагу их поп выдал. Как его?.. Шейх.

Автобус дернулся и, наконец, поехал.

– В первый раз поссорятся – быстро увозите дочку. Это орфи, брак без обязательств, фактически – прикрытый грех. Жена не наследует имущество или деньги мужа, и, если родится ребенок, на алименты не подашь… Если муж вашу дочь любит, то должен оформить через государство нормальный брак, пусть обратится к юристу.

– Хорошо, я скажу… – в голосе слышались нотки неуверенности и недоверия.

– Не верите? Я здесь двадцать лет живу, сами подумайте – зачем мне зря вас пугать?

Подъехали к стеклянным дверям, пассажиры стали выбираться из автобуса и входить внутрь здания, где толпа разделилась, разбежавшись кто прямо – к окошкам банков, кто налево – заполнять декларации.

– Мы ведь тоже с нуля начинали!

– Мы в другой стране жили. И о безработице не слышали, и квартиры от государства получали, а здесь…

Казашка, внимательно слушавшая этот разговор, вдруг как-то сникла и опустила плечи, хотя раньше бодро несла тяжелый груз. Светка, тоже тащившая тяжеленный пакетище с проспектами, пожалела ее: видимо, то, что говорила женщина с учительским голосом, напрямую и нехорошо касалось девушки. Та даже на минутку поставила сумки на пол и вроде как вздохнула, но потом, пропустив вперед Светку и Наталью, отстав, медленно пошла за ними: видимо, чтобы не чувствовать затылком их жалеющие взгляды…

– Слышала? – тихо спросила Светка, и Наталья ответила:

– Ужас какой! Надо быть очень осторожными, ты как думаешь?

– Да нужны нам эти египтяне! – бодро и уверенно заявила подруга.

Оплатив визы и быстренько заполнив на английском языке миграционные карты по имеющемуся у них образцу, девушки пристроились в одну из очередей на пограничный контроль. Очередь двигалась довольно быстро.

Светка с интересом поглядывала по сторонам: несмотря на то, что египтян в зале было немного, она видела здесь совсем другие типы лиц, нежели встречавшиеся ей на юге, где они обычно отдыхали семьей. Местные арабы были много светлее, чем южане, среди служащих аэропорта и полицейских встречались высокие и даже очень высокие мужчины, а среди прибывших из Москвы оказалась группа просто-таки огромных дядей, похожих на слонов, с грубоватыми крупными лицами.

Что касается Натальи, то в Египте она прежде не бывала, как, впрочем, и вообще за границей, и поэтому даже через привитую ей с детства сдержанность явно проглядывало почти детское любопытство.

Миновав контроль и забрав с движущейся ленты чемоданы, девушки прошли туда, где у прибывших проверяли багаж. Тут Светке ужасно не понравилось, что египетский чиновник жестами велел ей поставить чемодан на что-то вроде длинного стола. Во-первых, чемодан если и не тяжелый, то все равно увесистый, а во-вторых, ему надо – пусть сам и поднимает! И это так ясно было написано на ее лице, что проверяющий подозвал откуда-то сзади местного парня, и тот водрузил чемодан куда надо. Светка открыла его ключом, и опытные руки ловкими движениями стали нырять вглубь, между вещами, иногда приподнимая их, даже заворачивая: видимо, обычно туристы наивно прятали то, что хотели скрыть, на самом дне. Чемодан Натальи проверять не стали.

И вот они уже на выходе и высматривают в толпе таблички с надписью «Света».

Там, куда они вышли, было уже душно и жарко, и девушки словно окунулись во влажный мягкий воздух.

Вот зоркая Наталья увидела одну табличку: они подошли и избавились от первой посылки, потом – от второй. Наконец Светка разглядела за спинами встречающих Олюню – та призывно махала рукой. Решили подождать остальных встречающих, чтобы отдать две оставшиеся посылки, особенно хотелось расстаться с жутко тяжелыми Ларисиными проспектами – они уже оттягивали руку так, что нестерпимо ныло плечо. Но минут через пятнадцать Олюня заявила, что хватит ждать, и поскольку у жаждущих получить московские посылки есть ее телефон, то пусть теперь звонят и подъезжают сами, раз не соизволили явиться вовремя.

И они поехали по широкому красивому проспекту от аэропорта в центр Каира. За рулем сидел сын Олюни, который казался ее младшим братом, а Наталья вообще поначалу отказывалась верить, что мама Светы и эта красивая холеная молодая женщина – ровесницы.

Ларчик открывался просто: у Олюни имелся косметический салон, и, будучи большой энтузиасткой своего дела, все новинки, которые привозила как из Москвы, так и со всяческих профессиональных сборищ, она в первую очередь опробовала на себе. Результат был, что называется, на лице.

Сначала они прикатили в этот самый салон, состоящий из пяти комнат и «бухара» – арабской парилки, воздух в которой щадяще нагревался до 25 градусов; в одной из комнат стояли большие джакузи. Там они выгрузили две пока бесхозные посылки (свою Олюня оставила в машине), хозяйка по-арабски поговорила со смугловатой, еще молодой египтянкой, потом, уже по-русски, с другой женщиной средних лет – стало понятно, что та делает здесь массаж. Краем уха Светка уловила, что улаживаются какие-то организационные вопросы: сначала Олюня не придет на работу пару дней, потом – эта женщина, Тоня, собирается съездить на море.

– Так, все, – сообщила Олюня, – теперь можно ехать в отель.

Отель был почти рядом, но по дороге девушки успели узнать, что он находится в одном из центральных районов столицы – Докки, а когда свернули направо, Олюня показала на левой стороне широкого проспекта стоящий прямо на Ниле большой отель «Шератон-Кайро», за ним успело мелькнуть Российское посольство. Мелькнуть – потому что они опять свернули вправо и остановились перед входом в отель «Пирамиса». Гид Олюня сообщила, что если проехать чуть дальше, то упрешься в наше консульство, а прямо перед отелем – русская школа, так что место здесь очень спокойное, и вообще Египет – страна безопасная, не то что Россия сейчас! Сказано это было с нескрываемой гордостью.