– Тем лучше. Я обожаю провинциалов и терпеть не могу всех этих благовоспитанных маккормаков и маэлгонов с их изысканными манерами и слащавыми речами.
– Дейрдра негодующе фыркнула.
– Впрочем, дружки кузена Эмриса еще хуже. У приближенных Колина, по крайней мере, голова на плечах служит не только вешалкой для ушей.

– Так ты решила немного отдохнуть от тех и других в тиши лесов и озер Лохланна?

– Вроде того, - уклончиво ответила она и потянулась за второй бутылкой. Кевин опередил ее, при помощи штопора извлек из горлышка пробку и плеснул немного вина в кубок. Дейрдра выстрелила в него насмешливым взглядом, и он долил ей еще, однако счел своим долгом предупредить:

– Вино гибернийское. Кажется слабым, как сок, но здорово ударяет в голову.

– Знаю. И больше всего люблю гибернийское.
– Она сделала глоток и игриво подмигнула ему.
– Ну, продолжай.

– Что продолжать?

– Расскажи о себе. Насколько я знаю, в твоем происхождении есть много неясного.

Кевин хмыкнул.

– Это еще мягко сказано. Лично для меня мое происхождение сплошная загадка. Двадцать лет назад крестьяне нашли меня на опушке леса, завернутого в алую, шитую золотом мантию. Отроду мне было месяцев пять-шесть, я был голоден и ревел, как молодой бычок...

Дейрдра прыснула смехом.

– Наверное, ты был очаровательным карапузом.

– Может быть. Но для островитян я прежде всего был подобен грому с ясного неба. Жителей на острове не так уж много, все наперечет, и вскоре выяснилось, что ни одна из местных женщин не могла быть моей матерью. А если учесть, что на сотни лиг вокруг простирается океан без единого клочка суши и за последние полгода к острову не подходил ни один корабль, то и вовсе получалось, что мне неоткуда было появиться на свет. Тем не менее я был и очень живо напоминал о своем существовании. Меня отнесли в дом тогдашнего губернатора острова, лорда Маркуса Финнегана, поскольку ясно было, что я не обыкновенный подкидыш - при мне нашли прекрасной работы шпагу, клинок которой изготовлен из какого-то странного металла, похожего на серебро, но тверже стали; также был золотой перстень с камнем...

– Тот, что у тебя на пальце?

– Да.

– Мне можно посмотреть?

– Пожалуйста.

Кевин снял со среднего пальца левой руки перстень и передал его Дейрдре. Где-то с минуту она рассматривала его, сосредоточенно сдвинув брови, затем вернула Кевину со словами:

– Знатная вещица. Очень тонкая работа по золоту и камень красивый правда, не могу определить его происхождение.

– И никто не может, - сказал Кевин, надевая перстень на палец. Вроде бирюза, но нет. Он только с первого взгляда кажется бирюзовым, на самом же деле он светло-голубой. Если долго смотреть на него, завораживает; создается впечатление, что внутри камня заключено огромное пространство.

– Может быть, он колдовской?

– Вполне возможно. А вот моя шпага наверняка колдовская. Обыкновенное серебро, с какими бы то ни было примесями, не может быть таким прочным.

– Ты не взял ее с собой?

– Представь себе, забыл!
– Кевин виновато развел руками.
– В кои-то веки! Мы с ней всегда неразлучны, я постоянно ношу ее с собой, но именно сегодня так получилось, что я ее забыл. Если ты окажешь мне честь, посетив мой замок, я покажу тебе и шпагу, и мантию, в которую был завернут... гм... и все остальное.

– Что ты имеешь в виду под остальным?

– Видишь ли, при мне, кроме алой мантии, перстня и шпаги, нашли также полный комплект мужской одежды, включая белье.

– Вот как?
– удивленно произнесла Дейрдра.

– И странное дело, - продолжал Кевин.
– Сейчас мне эта одежда как раз впору. Будто на меня шита.

– И что это может значить?

– Не знаю. Но мой приемный отец, лорд Шон Майги, как-то высказал одно весьма любопытное предположение.

– Какое же?

Кевин улыбнулся.

– Дескать, прежде я был взрослым человеком, но какой-то злой чародей, могущественный черный маг, превратил меня в младенца. Забавно, не так ли? И если это правда, то злой чародей здорово просчитался, вместо вреда сделав мне неоценимую услугу. Слыханное ли дело - заново прожить жизнь, исправить ошибки, которые допустил... Только вот незадача: не помню я свою прежнюю жизнь, ничегошеньки не помню, и понятия не имею о допущенных мною ошибках и о том, как их избежать в этой жизни.

– Однако странный у тебя юмор, - заметила Дейрдра.
– Несколько мрачноватый. Ты смеешься над очень серьезными вещами.

Кевин нахмурился.

– Порой полезно посмеяться над тем, что гнетет тебя, - сказал он. Если к серьезным вещам всегда относиться серьезно, то можно сойти с ума.

Дейрдра сочувственно заглянула ему в глаза.

– Верно, у тебя было трудное детство?

– Скорее тягостное. До того как появился лорд Шон и усыновил меня, я жил в губернаторском доме на положении воспитанника, нужды, к счастью не знал, получил приличное образование, соответствующее воспитание, в общем, грех жаловаться.
– Он горько усмехнулся.
– Однако многие сторонились меня, людей отпугивало мое загадочное происхождение... да и сейчас отпугивает.