Лучше бы ей податься к солдатам. Еще лучше – к дружинникам конязя. Это оптимальный вариант. Но их где-то нужно подловить. Для этого – долго сидеть в засаде, никому другому не попасться на глаз и успеть все объяснить до того, как накажут за нарушение устоев в виде гуляния в одиночку.

Дождь закончился далеко за полночь. Тучу унесло, влажное умытое небо расцветилось звездами. Ночью здесь бояться нечего – нет ни волков (про них местным известно, значит, где-то водятся, но не вблизи, иначе принимались бы меры), ни змей, ни прочего из той же серии. Если только в яму свалиться, но для этого достаточно идти аккуратней. Главное – идти. Что я и делал. Но не получалось. Тело дрожало, ноги передвигаться отказывались, в голове шумело.

В какой-то момент я понял, что без огня погибну. Одежда прилипла, мешок стал неподъемным. Еще немного, и встать не получится.

Нос уловил дымок. Была не была. Кто бы это ни был. Иначе…

Волочившийся мешок дребезжал, под ногами трещало, но мне стало все равно. Цель – дойти до костра. И упасть. И будь, что будет.

Я упал раньше.

– У него озноб, – раздалось над головой. Чья-то ладонь коснулась лба. – Горячий.

Больше ничего не помню.

Мир ходил ходуном. Глаза по возможности сосредоточились, перед ними обнаружились склизкие доски, сверху из квадратного отверстия бил свет. Я лежал в дурно пахнущем деревянном помещении, заваленном всякой всячиной. Выгнутость стен и покачивание объяснили, что я на корабле.

– Очнулся? – Надо мной склонилась темная фигура.

– Где я?

– Встречный вопрос: кто ты? – Голос с хрипотцой принадлежал немолодому мужчине.

– Чапа.

– Это имя такое?

В голову ударило: дурень! Даже намека не должно быть на ту сторону реки, здесь меня звали по-другому.

– Ваня, – поправился я. – Чапа – прозвище.

Рука, что попыталась подняться, сделать этого не смогла – оказалась связанной. Не перетянутой до остановки крови, но чтоб не рыпался.

Меня расположили в трюме на подстилке между нагромождениями сундуков, непонятной рухляди и полных мешков, и укрыли. Липкое тело сообщило, что много потел. Сил пока хватало исключительно на движения конечностями и на легкие повороты, голова кружилась. Сколько я пролежал в отключке?

– Откуда мешок с оружием и доспехами? – продолжился допрос.

– Это мои вещи.

– Не морочь голову, Ваня. Рассказывай, чей ты и откуда.

– Из семьи Немира, кузнеца.

– Это где же такой обитает? В городе?

– Деревенские мы. Зырянковские.

Судя по вопросу, человек, который со мной разговаривал, не имел понятия о внутренних делах княжества. Это подняло дух. Легенда могла пройти.

Но не прошла.

– Хочешь сказать, что у подмастерья деревенского кузнеца могут быть Терентьевский нож и щит Афонинской работы? Или скажешь, сам выковал?

– Щит мне Селиверст Афонин подарил! – выдал я.

И прикусил язык. Если спросят, как именно подарил, версия о Немировском подмастерье пойдет прахом. Или придется рассказывать все.

– Хорошо сваливать на человека, о котором все знают, что погиб. – Силуэт надо мной хмуро покачал головой.

– Как?!

– Ушкурники, если почему-то не слышал. И не мог такой скаредный жучара кому-то просто так что-то дарить. Я его знал. Мы с Афонинскими и Терентьевскими дела ведем много лет.

– А вы откуда? – посмел спросить я.

– Еще с тобой не разобрались, – отрезал мужчина. – Вижу, ты парень ушлый, может и был подмастерьем, но спёр дорогих вещичек и сбёг, да болезнь подкосила. Так?

– Нет.

– Вижу, правды не добьемся. Отдать тебя папам?

В ответ на мою заминку человек улыбнулся:

– Так и думал. Предлагаю сделку.

Тон, которым это произносилось, приятным не был, и сделка, судя по всему, хорошего не сулила. Но от меня ждали ответа.

– Какую?

– Про мешок забываем, будто не было, на таможнях выдаем за своего, а ты молчишь. Лечение и еду отрабатываешь, и через шесть лун свободен, как ветер в поле. Если честно, я давно скормил бы тебя рыбам, да команда поредела, помощники нужны.

– У меня есть выбор?

– Конечно. Рыбы ждут.

– Ваше общество мне симпатичней.

Голос капитана подобрел:

– Договорились. Сегодня полежишь, с утра начнешь работу на палубе. Не бойся, пока не оклемаешься, перенапрягать не буду. Мне нужна здоровая команда.

Капитана сменил молодой парень, который, как оказалось, ухаживал за мной все это время.

– Оська, – назвался он.

Доспехи на Оське висели как на пугале. Даже не доспехи в полном смысле, а пара необходимейших элементов, которые прикрывали плечи и грудь. Остальное напоминало кожаную амуницию рыкцарей. На длинном худом теле защита смотрелась чужеродным элементом, парня могли пристроить в юнги без особого его желания, как меня. Выбор между службой и жизнью в таких случаях очевиден.