Следует также отметить, что в начале седьмой главы помещен портрет автора, увенчанного венком, стоящего на кафедре и открывающего лежащую на пюпитре книгу. Разумеется, было бы логичнее «познакомить» автора с читателем до того, как он приступит к чтению книги, а не после ознакомления с ее значительной частью.

Еще одна глава, тридцать пятая, не имеет непосредственного отношения к основной тематике книги и представляет собой англо-латинский разговорник, предназначенный для тех, кто пожелал бы говорить с англичанином на латыни, этом франка лингва [55] — средством межэтнического общения.

Насколько заметки о странах, где Борд (по его словам) побывал, являются результатом наблюдений, а не заимствованы из литературных источников?

Вопрос этот не является риторическим. В Средние века и в раннее Новое время было немало авторов, которые, укутавшись в теплый халат и удобно устроившись в кресле перед горящим камином, сочиняли и публиковали небылицы о якобы виденных ими людях с песьими лицами или тремя ногами, о дикарях, которые питаются сырым мясом, развешивают родителей на деревьях, прибегают к услугам чужестранцев для дефлорации будущих жён, и прочая, и прочая…

Надо полагать, что Борд был знаком с подобными сочинениями, и, пытаясь заранее обезопасить себя от обвинений в беспочвенных выдумках, отвел в седьмой главе место для поэтической и прозаической защиты:

И далее – в прозе:

«Покорнейше прошу всех читателей, к какому бы народу они не принадлежали, не разочаровываться в моих скромных писаниях и верить, что я говорю правду. Ибо я не писал о том, что обычно рождается злобным и извращенным умом или дьявольским наущением, а о повсеместно известных и очевидных фактах и предметах, которые я наблюдал в Регионах, Городах и Странах. Кроме того, я не собираюсь опровергать мнение отдельных людей, а со всей искренностью буду писать об очевидных для меня вещах, о тех, которые могут быть использованы для достижения всеобщего благоденствия».

Борд утверждает, что «объехал всю Европу и часть Африки», что же касается Азии, то признается, что никогда там не был, и «писал о ней, полагаясь на сведения, которые почерпнул у различных авторов и хронистов, а также со слов уважаемых людей, посетивших этот регион» (интересно, что в соответствии с современной политической географии к азиатским странам во «Введении в Знание» можно отнести только одну Турцию).

По какому маршруту путешествовал Борд? Иначе говоря: в какой последовательности он посещал страны христианского и «языческого» мира? Если предположить, что она совпадала с расположением глав «Введения в Знание», то получится следующая картина (названия стран и городов даны в современном наименовании):

Англия;

Уэльс;

Ирландия;

Шотландия;

Шетландия и Фрисландия;

Норвегия и Исландия;

Фландрия;

Зеландия и Голландия;

Брабант;

Гелдерланд и Клевеланд;

Юлих и Льеж;

Равнинная и Горная Германии;

Дания;

Саксония;

Богемия;

Польша;

Венгрия;

Греция;

Сицилия и Калабрия;

Неаполь;

Рим;

Венеция;

Ломбардия;

Генуя;

Франция;

Каталония и Арагон;

Андалузия и Португалия;

Испания;

Кастилия и Бискайя;

Наварра;

Байонна,

Гасконь и Бретань;

Нормандия и Пикардия;

Страна Варваров;

Турция;

Египет;

Иудея.

Но если высказанная гипотеза верна, то возникают неизбежные вопросы:

– зачем после пребывания в Горной Германии, которая географически примерно соответствует нынешней южной Германии и Швейцарии, Борд пересек всю страну, чтобы попасть в Данию, а затем «поворотил» обратно, в Саксонию?;

– почему он «объединил» в одной главе Шетландию и Фрисландию? Ведь до последней было бы удобнее добраться не с Шетландских островов, а из Голландии (провинции Нидерландов);

– зачем в одной и той же главе (тридцать третьей) говориться о французских землях, расположенных в разных регионах страны (Байонна и Гасконь – на Юго-Западе, Бретань [57] – на Северо-Западе)?

Ответы на эти и подобные вопросы во «Введении в Знание» найти не удастся. Автор лишь дважды упоминает (в разных главах), что на континент добирался водным путем из Кале58, первый раз – во Фландрию, второй раз – в Сицилию и Калабрию после посещения Греции, о которой писал: «Эта страна является одной из конечных точек Европы… я же, намереваясь посетить другие регионы христианского мира, вернулся в Кале, а оттуда направился в Сицилию». Порт на острове служил Борду также отправным пунктом на пути в Северную Африку, маршрут в которую расписан более или менее подробно в последней главе книги.