Шрифт:
Крепостное право в России было отменено в феврале 1861 г. Но это совсем не значит, что, подписывая манифест, царь отменил феодализм и ввел капитализм. Крепостное право было лишь главной надстройкой феодализма, а не всем феодализмом. К моменту реформы в стране существовала уже довольно развитая капиталистическая экономика.
Но если бы дело исчерпывалось прогрессивным поступательным движением, слово «кризис» было бы неуместным. Кризисом было столкновение двух систем. Тормозя развитие буржуазных элементов в хозяйстве, феодальная оболочка тормозила развитие всего хозяйства страны.
11.1. Кризис феодально-крепостнической системы в сельском хозяйстве
В чем заключался кризис феодально-крепостнической системы в сельском хозяйстве? В том, что активная часть помещиков втягивается в рыночные отношения и старается превратить свои имения в крупные товарные, т. е. капиталистические хозяйства. Такие помещики, в сущности, выступают как предприниматели, но их предпринимательской деятельности препятствует феодально-крепостническая система. Как это происходит?
1. С 20-х гг. XIX в. в России растут сельскохозяйственные общества, появляется обширная агрономическая литература. Все новое в сельском хозяйстве, что возникает за границей, в России обсуждается и пропагандируется. Здесь испытываются все новинки европейской сельскохозяйственной техники. В ряде городов проводятся сельскохозяйственные выставки.
Некоторые помещики вводят научные севообороты, разводят породистый скот, устраивают в имениях мастерские по изготовлению машин. В тамбовском имении помещика Гагарина действовала паровая машина, которая молотила, веяла и сортировала по 200 копен пшеницы в день.
Но новая техника оставалась делом энтузиастов и модной темой разговоров. Один помещик писал: «Если весь хлеб обмолотится с осени, то что же будут делать крестьяне и их жены зимой? Молотильная машина стоит денег, требует ремонта и содержания лошадей, а работа крестьян ничего не стоит.» Именно то обстоятельство, что труд крепостных ничего не стоил помещику, и делало невыгодном применение машин.
2. Сельское хозяйство из натурального, каким ему положено быть при «чистом» феодализме, становится: все более товарным. В середине XIX в. товарность земледелия достигла 18 %.
Но рост товарности означал увеличение ренты. При натуральном хозяйстве рента была ограничена естественными пределами потребления феодала и его челяди. А для продажи требовалось больше продукции: теперь дополнительная продукция давала деньги, и помещики настолько увеличивают эксплуатацию крестьян, что выводят ее за рамки феодализма.
На черноземном Юге барщина иногда увеличивается настолько, что не оставляет крестьянину времени для работы в своем хозяйстве. Тогда помещик переводит крестьян на «месячину», т. е. принимает на себя их содержание, выдавая ежемесячно продовольствие. Поскольку крестьянин в этом случае уже не ведет своего хозяйства, такая эксплуатация уже не может считаться феодальной: Это уродливая, смешанная полуфеодальная – полукапиталистическая форма.
В нечерноземной полосе; где преобладал оброк, помещики его тоже увеличивали. За первую половину XIX в. средний размер оброка вырос в 2–3 раза. Такой рост крестьянское хозяйство обеспечить не могло. И теперь все чаще крестьяне занимались промыслами, нанимались на промышленные предприятия, и оброк платили не столько из доходов от сельского хозяйства, сколько из неземледельческого заработка. Но вычет из промышленного заработка не может считаться феодальной рентой.
Однако такое усиление эксплуатации крестьян феодальными методами не давало помещикам нужного экономического эффекта. Крепостной труд на барщине имел низкую производительность. Как писал один помещик, на барщине «крестьянин выходит на работу как можно позже, работает как можно меньше и отдыхает как можно больше».
«Барщина, – писал другой помещик, – отнимающая возможность у бедного выйти из бедности, у зажиточного разбогатеть, у человека, одаренного каким-либо талантом – развить этот талант, действует на всех крестьян подобно медленному яду, убивающему тело и душу».
По подсчетам статистиков того времени, наемный труд в сельском хозяйстве был в 6 раз производительнее крепостного.
Оброк тоже не стимулировал развития сельского хозяйства. Крестьянин знал, что с увеличением его доходов помещик увеличит оброк и дополнительный доход будет снимать оброком.
В старых центрах крепостного хозяйства посевные площади уже не растут, запашка не увеличивается. Ее рост почти прекратился в начале XIX в. Не увеличивается и урожайность. В середине XIX в. средний урожай по европейской части России составлял «сам-3,6». Учащаются неурожайные годы. Статистик Словцов насчитывал для первой половины XIX в. 39 неурожайных лет.
В результате помещики все чаще закладывали свои земли, жалуясь на разорение. Перед ликвидацией крепостного права было заложено уже 66 % помещичьих земель.