— Прислала фотографии цветущих яблонь, дедовских, колоновидных, — Кирилл прижал к себе Леру одной рукой. — Ну и своих щенков, конечно.

— А Степан?

— Девочка у них, — поцеловал он Леру в лоб. — Без ЭКО, без всяких свистоплясок. Ох, не завидую я тому Степану.

— А я рада за них, — улыбнулась Лера.

— Ты за всех рада. За Артёма с Дашкой. Ну, как же! Сын, — сокрушённо махнула рукой мама, забирая коляску. — За Витю со Светкой. Ведь тоже скоро второго ему родит.

Она бодро покатила коляску впереди, а потом развернулась:

— Хоть разозлилась бы на кого.

— А зачем? — удивилась Лера, обнимая Кирилла покрепче. Искренне радуясь за Витьку, что его операция оказалась обратимой.

— Потому что неправильно это, — упиралась мама.

— А я считаю правильно. Не должны рушиться судьбы из-за злых языков, науськиваний, сплетен. Мы так охотно верим в плохое. И зря. Ведь у каждого — своё счастье. У кого-то тяжёлое, у кого-то полегче. Правда, тёть Лиз? Главное, слушать только себя. Не испугаться, всё бросить и выйти замуж за грузина-краснодеревщика. Ну, или поверить женатому мужчине.

Лера подняла лицо к Кириллу.

— Неожиданно конечно, но вдруг он действительно окажется лучше, чем про него говорят? — хитро улыбнулся Кирилл. — И может, совсем не случайно мы однажды столкнулись?

Да, если бы Лера знала, что тот день изменит её жизнь навсегда, может, она не пошла бы на тот семинар. Отсиделась бы в номере, не полетела в Москву и вообще не устроилась бы медицинским представителем в международную фармацевтическую корпорацию.

И стояла бы, наверное, до сих пор в аптеке, варила Артёму вдохновенные борщи, получала моральное удовлетворение от работы. И, может быть, была бы счастлива. По-своему.

Но она сделала всё с точностью наоборот.

И теперь точно знает, что бывает и другое счастье. Настоящее. Без «может».