– Надо же, Саша. Вот так увидишь симпатичного парня, а он тебя по ночам во снах приходить начнет.

Не то чтобы я была против подобного развития событий. Но все же больничная палата не совсем то место, где подобные сны должны были бы развиваться.

Меня разрывали противоречивые эмоции. С одной стороны мне было горько, где-то внутри поселилась свинцовая тяжесть, не дающая покоя. С другой – стало легче. Необычный сон принес странное спокойствие, словно что-то вставало на свои места. Вот только что – я никак не могла понять. Да и не самые это необходимые мысли с утра пораньше!

Накинув поверх короткой пижамы светло-зеленый халат, я зевнула и вышла из комнаты.

По воздуху в коридоре стелился запах жарящегося омлета и свежесваренного кофе. Ленка стояла у плиты и лопаткой разделяла завтрак на две половины.

– Доброе утро, – наигранно весело бросила она, не оборачиваясь.

– Доброе.

После произошедшего вчера мы так и не поговорили. Да, сестра пыталась меня утешить, но я будто бы не слышала. Да и не хотела, если честно. Повела себя импульсивно, закрылась в ванной, позволила всем переживаниям и страхам вылиться через слезы обиды.

Сейчас же ничего не напоминало о вчерашнем разговоре с Русом. Но с сестрой произошедшее все равно следовало обсудить. С кем, если не с ней.

Я открыла шкаф, достала посуду, помогла Лене разлить сваренный кофе в чашки и опустилась на стул возле окна.

– Вкусно.

– Спасибо.

– Лен, вчера…

Она вздохнула, оторвала взгляд от завтрака, посмотрела на меня:

– Да понимаю я все. Не оправдывайся.

– А я и не оправдываюсь, я поговорить хочу.

Обида все же выплеснулась в слова, и Лена это, кажется, почувствовала. Она даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но я успела раньше.

– Рус спросил о другом мужчине.

Сестра захлопнула рот, выжидательно глянула на меня.

А я продолжила:

– Мы взяли перерыв. Нам обоим нужно подумать, хотим ли мы строить совместное будущее, в котором нет ничего кроме подозрений и упреков.

– Ты уже ответила себе на этот вопрос?

Я сделала глоток обжигающего ароматного кофе и качнула головой:

– Нет. Но сегодня сажусь искать работу. Не может быть так, чтобы в нашем огромном городе никому не требовался хотя бы кассир, – я не стала говорить о том, что теперь мое желание найти работу было не столько капризом, сколько убежденностью в том, что так правильно. Хватит уже сестре все тянут исключительно на своих плечах. И если раньше я могла, пусть мысленно, списать мою нерешимость на Руса, то теперь даже его подозрения и временный разрыв не станут преградой

– Ты ведь понимаешь, что этим можешь окончательно разорвать отношения с Русланом? – зачем-то уточнила Лена.

– Если он не готов понять меня в таком банальном вопросе, – голос дрогнул, – то, наверное, год назад я сделала ошибку.

Есть больше не хотелось. Я молчала, уткнувшись невидящим взглядом в тарелку с омлетом, и мяла в руках кухонное полотенечко, которое зачем-то стащила с подоконника.

Все эти странные подозрения. Я ведь никогда даже повода Русу для ревности не давала. А тут какая-то медсестра услышала…

Стоп!

Лена ведь сказала, что я звала в полубреду какого-то парня. То ли Лешу, то ли Сашу…

Странный сон всплыл в воспоминаниях, мазнул ледяными щупальцами непонимания по спине. Шепнул на ухо что-то неразборчивое, но жуткое до крупных мурашек, бегущих по рукам.

– Лена, – я оторвала свой взгляд от уже остывшего омлета, – скажи, тебе когда-нибудь снились такие кошмарные и, казалось бы, одновременно реальные сны? Вот в них будто бы и все настоящее, но как-то под другим углом. И именно это пугает.

До меня лишь через секунду дошло, что я несу несвязную чушь.

– Приснилось что? Ты же знаешь, что сны — это проекции твоих мыслей, – пожала плечами сестра. – Говорили же врачи, что тебе нервничать нельзя! Вот и весь стресс в кошмар и вылился.

Я спокойно выдохнула. В словах Ленки был смысл и оспаривать или ставить его под сомнение совершенно не хотелось. Не хватало еще заполучить себе кошмаров из-за всего этого.

Надо будет снотворного купить, или хотя бы успокоительного.

Пакет с продуктами и лекарствами, который вчера привез Рус, так и остался стоять у стола. Нетронутый.

Ленка проследила за моим взглядом и фыркнула:

– Сама решай, что с ним делать. Могу на свалку вынести, могу в холодильник загрузить. Но то, что уже испортилось, точно на свалку.

– Не знаю, – я поставила локти на стол и зарылась пальцами в распущенные волосы. – Может монетку кинем?

– А давай, – Лена усмехнулась. – Знаешь же, что решение приходит, когда монета еще в полете.