Первоначально наши специалисты в своих выводах ссылались на результаты иностранных исследователей, что вызывало определенное недоумение. Разве в архивах Арктического института в Ленинграде не было достаточного количества материалов, позволяющих самим сравнить наблюдения Кука и современные представления об Арктике?

Для меня в ту пору главным оказалось то, что все записи Кука в издании, которое мне посчастливилось приобрести у букинистов, в большинстве случаев совпадали с результатами современных инструментальных исследований. Однако основная книга Ф. Кука My Attainment of the Pole («Мое обретение полюса») оказалась библиографической редкостью. Когда я все-таки нашел ее, мои первоначальные выводы полностью подтвердилось. Оставалось поделиться результатами собственного открытия с коллегами-полярниками, рассчитывая на определенное понимание.

Однако в этом деле обозначились неожиданные трудности. Я обратился в известный научно-популярный ежегодник, но разговор с самого начала приобрел странный характер: в учебнике сказано, что Северный полюс открыл Пири. «Вы намерены оспаривать учебник?» – спросили меня в редакции.

Разумеется, учебник – та самая печка, от которой начинается любой танец. Однако даже на протяжении моей жизни учебники переписывались не однажды. Мою статью с обозначившейся проблемой читали пять рецензентов вместо обычных трех. Было ясно, что тема заинтересовала издательство, но… В конце концов статью мне вернули, а я, со ссылкой на молодость и неопытность, «выцыганил» рецензии. Оказалось, что три вполне положительные, одна, что называется, ни так ни сяк… Зато пятая заканчивалась ссылкой на финал крыловской басни о слоне и моське. На какой-то момент я испытал чувство нокдауна. Еще раз, внимательней, прочитав последнюю рецензию, я понял, что ее создатель не высказал ни единой претензии по сути. Нокдаун, полученный вовремя, – это хорошо. По совету старого полярника Б. А. Кремера я отнес свой материал в академический журнал «Природа», где он и вышел в свет с заключением академика К. К. Маркова – «Печатать как дискуссионный». Таким стало для меня первое приближение к проблеме.

Дальше – больше… Оказалось, что ссылки на Кука встречаются нередко, особенно в англоязычной литературе. Для меня решающим стало заключение начальника первой американской дрейфующей станции на ледяном острове Т-3 полковника Джозефа Флетчера, о котором подробнее речь пойдет ниже.

Конфликт среди полярных исследователей в связи с событиями вокруг достижения полюса оказался совсем не рядовым явлением и вышел далеко за рамки чисто научной дискуссии. В обществе возникли серьезные сомнения в том, что исследователь не может предпочесть истину личному успеху. Я тогда не догадывался, что подступил к вечной теме о грани, отделяющей творческий поиск от элементарного утверждения собственного я и стремления стяжать славу.

Тема «Кук или Пири?» для меня постепенно обретала характер детектива, в котором были и очевидный обман, и торжество истины, а также свои гении и злодеи.

Именно такой естественным образом сложившийся детективный подход и был положен автором в основу книги, которую вы держите в руках.

Фредерик Альберт Кук родился 10 июня 1865 года в деревушке Хортонвилль графства Салливен, в самой глубинке штата Нью-Йорк, у подножия лесистых гор Кэтскилл – там, где они переходят в Аппалачское плато, на левобережье реки Делавар. Его отец Теодор А. Кох был немецким эмигрантом с врачебным дипломом, перебравшимся за океан после революции 1848 года из Ганновера. Когда спустя полтора десятка лет в Соединенных Штатах разразилась гражданская война, он вступил в Федеральную армию – и все четыре военных года работы ему хватало.

Мать будущего полярного исследователя, урожденная Маргарет Ланге, оказалась на американской земле вместе со своими родителями, покинувшими Франкфурт-на-Майне и первоначально осевшими в Нью-Йорке, где ее отец занялся сигарным бизнесом. На западе штата Нью-Йорк семейство Ланге оказалось, видимо, не от хорошей жизни.

Здесь-то и повстречал недавний военный врач молодую немку, чтобы вместе с ней осесть в деревушке Джефферсонвилль. На карте она находится милях в 40 к западу от среднего течения реки Гудзон. Даже в наши дни карта свидетельствует, что вся деловая жизнь обходит эту глубинку стороной: здесь меньше дорог, не встречаются крупные города, да и вообще мало жителей.

Вскоре после свадьбы молодые сменили немецкую фамилию Кох на американскую Кук, а в 1870 году Теодор Кук ушел из жизни, оставив вдову с четырьмя детьми. Еще один ребенок в семействе Кук умер при жизни отца. После смерти главы семейства во владении семьи осталась небольшая ферма с 15 гектарами пахотной земли. Герой этой книги Фредерик Кук был четвертым ребенком, моложе его была только сестра Лилиан.

Спустя восемь лет после смерти мужа Маргарет Кук пришлось перебираться в Порт-Джервис, ниже по Делавэру, где легче было устроиться на работу подрастающей молодежи, а еще через год и в сам Нью-Йорк. В изданиях рубежа ХIХ и ХХ веков особо подчеркивалось, что Нью-Йорк «обязан своим господством в культурной и экономической жизни Америки самым очевидным образом своему чрезвычайно благоприятному положению, облегчившему сношения как с внеамериканскими землями, так и с обширной территорией, раскидывающейся за ним. …Нью-Йорк к тому же располагал в своей широкой, глубокой и хорошо защищенной с моря бухте лучшей естественной гаванью на всем востоке Соединенных Штатов» (Декерт, с. 229 [2] ).

Открытость морских путей из Нью-Йорка во все концы света, включая полярные моря обоих полушарий, здесь отмечена не случайно – недаром с этим городом связаны имена таких полярных исследователей, как Джордж Де Лонг и Роберт Пири, служивших на здешней военно-морской базе. Отсюда уходили в ледяные просторы экспедиции Элиша Кэна, Чарльза Холла, Адольфа Грили и многих других известных мореплавателей.

Перебравшись в Большой Нью-Йорк, семейство Кук обосновалось в самом его сердце – в Бруклине, который был тогда «только исполинским гаваньским, фабричным и обывательским кварталом Нью-Йорка» с населением, превышавшим миллион человек.