— Мадам, вы не подскажете, как выйти…

Что-то в её наклоне головы показалось мне неестественным.

— Мадам?

Я поспешно зажгла стоявшие на комоде свечи в бронзовом канделябре, и немного труся, заглянула в лицо женщины. Совсем молодой, а еще, почему-то, очень бледной, что лишь усилило мои подозрения. Я коснулась оголенного плеча, и голова девушки опрокинулась назад. По горлу стекала кровь. Совсем немного, несколько капель, но они так и не успели засохнуть, пачкая белые жемчужины бус.

Я зажала ладонью рот, борясь с накатывающей дурнотой. Будто столетняя старуха, держась за каминную полку, дошла до стула, стоящего у стены, и почти рухнула на него. Руки дрожали, так что канделябр пришлось поставить на пол. Нужно… нужно позвать кого-нибудь. Но прежде — уйти отсюда, потому что вид крови просто парализовал меня, мешая связно думать. Только бы перебороть эту дурацкую слабость, сковавшую тело. Может быть, стоит глотнуть свежего воздуха.

Я посмотрела в сторону окна и вздрогнула. На секунду мне показалось, что за колышущимися шторами стоит призрак, и смотрит прямо на меня.

— Кто вы?!

Легкий шелест, и шторы раздвинулись, позволяя мне увидеть худую, почти истощенную женщину в белом. Глухое платье, светлые распущенные волосы, полумаска, открывающая лишь губы и подбородок… Нет, это гостья, всего лишь гостья. И она была тут, до того, как я пришла. Спряталась, когда я зашла, видимо, испугавшись, что вернулся убийца. Но почему она не подала голос, когда услышала меня? И вышла только сейчас.

— Вы знаете, что тут произошло? — спросила я.

Женщина кивнула.

— Это была месть, — голосу нее был глухой и спокойный. — Расплата за глупость её отца. Но мне нет причины убивать тебя. Я только заставлю забыть, и может быть, выпью немного крови. Её вкус был отвратителен, так что я все еще голодна.

Но знаю, что значили ее слова, но они жутко меня испугали. Когда незнакомка шагнула ко мне, я потянулась за канделябром, надеясь использовать его для защиты. От резкого движения голова закружилась, меня повело, и я неловко упала на пол, больно ударившись коленями. Встать я не успела.

— Что с тобой? Ты больна?

Вот, даже спятившая убийца обо мне волнуется. Видимо, вид у меня действительно так себе.

— Ты не пахнешь болезнью, — задумчиво сказала незнакомка. — Что это?

Болезненно схватив за пряди, она заставила меня запрокинуть голову, и рванула кружевную ленту на горле.

— Ай!

— Следы укусов. Кому ты принадлежишь?

Я со всей силы ударила незнакомку по руке. Женщина от неожиданности отпустила меня, и я отшатнулась назад, врезавшись спиной в стул. Это окончательно развеяло странный ступор. И довольно знакомый. Что-то подобное я ощущала, когда разговаривала с Михаилом Паланоком.

Но прежде чем строить теории, стоило спастись. В этот раз я успела схватить бронзовый канделябр, выставив его вперед как оружие.

— Клянусь, я подожгу вас, если вы меня еще раз тронете!

Судя по улыбке, скользнувшей по тонким шубам, моя угроза лишь насмешила эту сумасшедшую. Мне показалось, что она собралась наброситься на меня, поэтому я швырнула свое оружие ей под ноги, и не дожидаясь реакции, довольно шустро вскочила на ноги, рванув к выходу. И откуда только силы взялись?

Бегаю я так себе. В длинной юбке еще хуже. А уж шлейф, волочащийся позади, и вовсе снизил мои шансы до нуля. Незнакомка споро наступила на него, и я снова рухнула на пол, теперь уже ударившись локтями. И застонав, выругалась.

Незнакомка усмехнулась, и поставила свою ногу мне на спину, вдавливая острый каблук в поясницу.

— Попробуем еще раз. Кто ты такая?

— Клэр. Клэр Легран.

— И кому ты принадлежишь, Клэр? Кто пил твою кровь?

— Я… Проклятье! Больно! Не знаю! Клянусь, я ничего не знаю об этом. Убери ногу, психованная с-с-с…

— Какая невежливая нынче молодежь.

Незнакомка уселась сверху, пробежалась холодными пальцами по моей шее. Царапнула ногтем, заставив меня снова зашипеть, и задумчиво слизала выступившую кровь с пальца.

— Удивительно, что ты ничего не знаешь, учитывая, что тот, кто пил тебя, поделился с тобой своей кровью. Совсем немного, правда. Может, просто хотел исправить последствия своей жадности? Но связываться с тем, на кого так плохо действует внушение… глупость, большая глупость, которую мог проявить лишь падкий на женскую красоту мужчина. — Изогнувшись, она склонилась к моему уху, и прошептала: — Может быть, мне исправить его ошибку?

В одной из дальних комнат анфилады показался свет, а затем я услышала голоса и шаги. Незнакомка сжала ладонь на моем горле, больно впившись ногтями.