Михаил нервно пригладил густые кудри, недобро взглянув на своего друга.

— Нам нужна лишь комната на несколько дней, после этого мы уедем. Никто тебя не побеспокоит, Клэр.

— Почему я просто не могу поехать домой прямо сейчас? — прошептала я, утомленно смыкая веки. — Хочу домой.

Туда, где пахнет корицей и миндалем, где цветет сад с розами и гиацинтами, и качели во дворе, на которых можно раскачиваться, ни о чем не думая, и глядя на густо усыпанное звездами южное небо…

Осторожное прикосновение прохладных пальцев к моему разгоряченному лицу.

— Не плачь, — попросил Михаил.

— Слезы очищают, — возразил Луи, отчего-то вздыхая. — Думаю, твоей девочке нужно прийти в себя в спокойной обстановке, а нам поговорить.

Сил, чтобы возражать у девушки не было. Даже когда она оказалась в предоставленной комнате, единственное, на что ее хватило, это обозвать их извращенцами и вырубиться. Луи тут же потянул Михаила к двери.

— Подожди! Вдруг ей станет плохо, или она проснется и испугается, что одна… — запротестовал вампир.

— Я пришлю служанку. Она глухонемая, к тому же безмерно предана мне, так что присмотрит за девочкой, не сболтнув лишнего. Ведь если я понял правильно, ты собираешься удерживать ее против воли?

— У меня нет особого выбора.

Они вернулись в кабинет, и Михаил продолжил разговор.

— Я не планировал этого изначально. Меня интересовало лишь пропитание.

— Даже не интрижка? — Луи изящно изогнул тонкую, аккуратно выщипанную бровь. — Девочка чудо как хороша. Работай она на меня, и от клиентов не было бы отбоя.

— Умерь аппетиты. И я не имею привычки развлекаться со слишком чувствительными невинными девами, — раздраженно ответил Михаил. — Слишком много мороки. Но потом… как-то всё вышло из-под контроля. Всё пошло не так. Её неправильная реакция на внушение, укусы, этот неизвестный высший, да и ещё и появление общества Орлеанского… Не думаю, что Клэр специально подослали ко мне, но из-за нее я постоянно отвлекаюсь и теряю осторожность. И теперь я не могу уйти, оставив ее позади — смертная слишком много знает обо мне. Она — угроза.

Луи закинул ногу на ногу так, что пышная юбка взлетела, на мгновение демонстрируя угловатые коленки.

— Тогда убей её, — предложил он. — Если не можешь, смертную могу убить я. Тихо и мирно, во сне…

— Только посмей, — оскалился Михаил. — И твоя жизнь станет стоить меньше, чем ничего.

Налет цивилизованности и утонченности слетел в один миг. И это совершенно не походило на того Михаила Ракоци, которого Луи знал когда-то.

— Слушай, ты ведь вроде не дурак. А пытаешься убедить меня, что хочешь обратить девочку лишь потому, что нет другого выхода, — покачал головой владелец борделя. — Убить жалко, отпустить нельзя, вот и приходится взять приблудного котёнка. Чего сопишь, как разбуженный медведь? Не хочешь признаваться, что тобой движут не рациональные побуждения, а страсть? Точно так же, как у…

— Заткнись! — Михаил нервно заходил из стороны в сторону. — Да. Я увлечён. Заинтересован. Очарован. Доволен?

— Тебя пронзила стрела Амура, чресла заполыхали, в голове не осталось ни одной приличной мысли, а любой чих дамы сердца вызывает лишь умиление. Так будет вернее, — фыркнул Луи. — Это называется влюбиться.

Вампир скривился.

— Да без разницы. Я хочу, чтобы Клэр была со мной, и это единственный способ её удержать.

— Говоришь как пятидесятилетний мальчишка, хотя тебе давно перевалило за сотню. Разница есть. Ты легко сломаешь жизнь девушке, да и себе, если возьмёшь в жены ту, в чувствах к которой не уверен. И которая, судя по всему, совершенно не испытывает ответных чувств. Я ошибаюсь?

Михаил дернулся, но не ответил.

— Я не буду твоим свидетелем. По крайней мере, пока не пойму, что от всего этого не будет вреда. Сколько тебя дать времени, чтобы ты во всем разобрался?

— Пять дней. Дай мне пять дней.

Впервые в жизни мне приходилось просыпаться на шёлковых простынях. Красиво и приятно, но не слишком удобно. Да и кровать пугающе огромная. На такой может поместиться человек пять…

А может и помещалось. Я все ещё находилась в Ле-Шантоне, хотя больше казалось, что каким-то невиданным чудом меня переместили в покои персидского визиря или турецкого шаха. Кругом мягкие подушки, сверху свисают полупрозрачные тряпочки, на полу густой ковер, а в воздухе витал терпкий сандаловый запах. На деревянном низком столике, украшенном витиеватой резьбой, блюдо с фруктами, кувшин и фарфоровые пиалы.

Восточная комната. Кажется, Луи-Вирджиния говорил, что ее только собирались открыть после небольшого ремонта. А пока она полностью в моем распоряжении. И я более чем уверена, что дверь закрыта, и уйти просто так мне не дадут.