Обычно в тропическом лесу царит какая-то зловещая тишина. Ее нарушают голоса попугаев, крики обезьян, но они не вносят того радостного оживления, какое бывает в наших лесах средней полосы, особенно весной, когда поют, щебечут, щелкают на все лады птицы. Нет, в тропических лесах если и раздается чей-то голос, то он только увеличивает чувство одиночества.

Это особенный мир, и путешествовать там, пожалуй, куда труднее, нем по далекому холодному Северу. Вот вам один пример. В XVIII веке понадобилось уточнять карты, без точных карт моряки не могли обойтись, а для этого необходимо было измерить длину дуги меридиана. Две экспедиции для этой цели отправились в разные концы земного шара: одна — на Север, в Лапландию, другая — в Южную Америку, в Перу. Лапландская экспедиция завершила свою работу в течение полутора лет, а в тропической Перу ученым пришлось потратить на это целых четыре года.

Конечно, тропические леса роскошны, великолепны, но, признаются путешественники, они лишены того очарования, которым полон наш милый, куда более скромный лес средней полосы. Зеленые поляны, мягкая душистая трава, лесные цветы. А зимний заснувший лес, лапы зеленых елей, искрящиеся белым пушистым снегом в ясный морозный денек, нарядные снегири и синички, дятлы в своих красных шапочках, тукающие по стволу, добывая себе личинки на обед. Потом вешние воды, журчащие ручейки, квакающие ранней весной лягушки…

Нет, нет, здесь все нам мило, дорого, все полно безмятежного покоя.

А тропический лес?

«Попробуйте положить руку на дерево или растянуться на земле, присесть на обломившийся сук, — рассказывает один из первых путешественников по африканскому лесу, американец Генри Стэнли, — и вы постигнете, какая сила деятельности, какая энергичная злоба и какая истребительная жадность вас окружает. Откройте записную книжку — тотчас на страницу садится дюжина бабочек, пчела вертится над вашей рукой, другие пчелы норовят ужалить вас в самый глаз, гудит перед ухом оса, перед носом снует громадный слепень, и целая стая муравьев ползет по вашим ногам, берегитесь! Передовые уже залезли на ноги, быстро взбираются наверх, того и гляди запустят свои острые челюсти в ваш затылок… О горе, горе!

И все-таки во всем этом бездна красоты! Только не следует ни лежать, ни сидеть на этой переполненной жизнью почве. Это не еловые перелески и не подчищенные рощи английских парков, а тропический мир: если хотите насладиться им, надо быть в постоянном движении».

И представьте, в сумрачном лесу Африки есть постоянные жители — люди, с которыми недавно только близко познакомились европейцы, хотя это одно из древнейших человеческих племен. Почитайте дальше, и вы узнаете кое-какие подробности их жизни.

В экваториальном лесу Конго знойный сумрак, духота. Где-то в зарослях притаился пятнистый леопард. Мирно пасутся на своих излюбленных местах лесные антилопы, бродят слоны, буйволы, дикие свиньи. Высоко-высоко, над кронами лесных великанов, с криками проносятся стаи птиц, а в ветвях с места на место прыгают обезьянки.

По едва приметной тропинке, среди лиан и колючего кустарника неслышно скользят темнокожие охотники. Они очень маленького роста, не выше школьника-пятиклассника, почти голые, только к широкому кожаному поясу прикреплены передники из больших кожистых листьев. На плечах охотники несут сети, сплетенные из лиан, в руках держат маленькие, как раз по росту, копья и небольшие луки с отравленными стрелами.

Сегодня вместе с мужчинами на охоту отправились и женщины. У иных за спиной удобно устроились дети, а спереди висят корзинки, сплетенные из листьев. В них женщины складывают коренья, орехи, грибы, плоды, собранные по пути. Тропический лес — голодный лес, здесь трудно достать пропитание, надо уметь распознавать, где можно найти съедобный клубень, дикие плоды или мед. Бесшумно, ловко вынимают женщины из старых дупел соты — пчелы даже не замечают, как их грабят, — и аккуратно завертывают сладкую добычу в крепкие кожистые листья.

Удивительно, как смирно сидят у матерей за плечами малыши. Уж так они воспитаны, знают, что на охоте нужно сидеть тихонько, а то вспугнешь дичь — и тогда всем придется ложиться спать голодными.

Но вот охотники остановились и стали раскидывать сети. Они соединяли их между собой, и получалась в конце концов одна сплошная длинная загородка. Теперь охотникам оставалось ждать условного сигнала от загонщиков. А загонщики — женщины. Как только они заприметят дичь, тотчас же подают знак — обычно это подражание крику какой-либо птицы.

И вот сигнал раздался. А вслед за ним тишина леса взрывается неистовым шумом. Женщины кричат, на бегу ударяют чем попало по стволам деревьев, и те гулко стонут.

Животные в испуге бегут подальше от этого гама и… попадают прямо в сети!

Кто же эти маленькие охотники с темно-бронзовой кожей, ростом не выше десятилетнего ребенка?

…Среди памятников Древнего Египта сохранились донесения одного из полководцев фараону Пепи. Полководец был в военном походе в стране Нубии, что лежала южнее границ Древнего Египетского царства. Он рассказывал в письме, сколько награбил золота, слоновой кости, страусовых перьев, драгоценного розового и черного дерева. Все это он везет в дар своему повелителю. Но ни золото, ни черное дерево не производят никакого впечатления на фараона Пепи, он в восторге от одного-единственного дара, который, по его мнению, стоит всех богатств, и он хочет увидеть его как можно скорей: это маленький темнокожий человечек, карлик, живая игрушка, которая будет радовать и веселить сердце царя. Таких карликов иногда привозили из далеких походов, они высоко ценились при дворах фараонов как отличные артисты-комики и танцоры. А если вспомнить, что фараону Пепи в то время было всего восемь лет, то попятно, что более драгоценной добычи, чем карлик, он не мог себе представить. Из переписки фараона Пепи со своим полководцем мы впервые узнали о пигмеях, таинственных обитателях экваториального леса Африки.