Седой с Рэем обменялись рукопожатиями, и супруги удалились, оставляя нас наедине. Ну как наедине — в шумной гуляющей толпе.

— Ну что, похитительница курток, — произнес Рэй, притягивая меня к себе и заключая меня в объятия, и я повыше задрала нос — она, между прочим, наверху и после мороженого очень пригодилась, но фиг я кое-кому об этом скажу! — Хорошо покаталась?

— Хорошо, — честно призналась я. Познавательно, я бы даже сказала! И покрутила головой: — А где Дэн?

Нет, отсутствию смешливого типа я была только рада, но в свете доносившихся с арены звуков и слов кэпа о взыскании, меня всерьез волновало, а ушел ли ард с Арены невредимым.

— Домой свалил, — бросил Рэй.

Ну раз свалил, значит, своими ногами, значит, все в порядке! И скатертью дорожка. Я была даже рада, что ард не остался на попрощаться — ну его!

— Может, и мы тогда домой? — спросила я, заглядывая в серые глаза. — Я устала что-то. Да и поздно уже…

Рэй кивнул, выпустил меня и уверенно повлек сквозь расступающуюся клином толпу на выход.

В машине мы ехали молча. Я придремывала, завернувшись в ардову куртку, как в одеяло, Рэй уверенно лавировал в потоке машин, который в столице, кажется, ночью ничуть не оскудевал. Я наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы и пару раз, мне показалось, будто ард выглядит как-то мрачновато, но не найдя объяснения этой мрачности, я списала это на неверный свет мелькающих фонарей.

По возвращении я первой оккупировала ванную — умыться, а когда вышла, свет в спальне был уже выключен, и Рэй лежал под одеялом, закрыв глаза. Иголочкой кольнуло беспокойство — он же только-только с больничного и тренировки эти. Не дело еще таскаться-развлекаться чуть ли не до утра. Надо мне как-то помнить об этом и следить. А то вон все врачи в голос твердят — на благоразумие ардов в этом вопросе полагаться бессмысленно.

Я переоделась в пижаму и тихонечко — вдруг уснул уже? — забралась под одеяло и, чуть повозившись в поисках удобной позы, не выдержала и сама подкатилась под теплый мужской бок.

Рэй не спал и со вздохом подтянул меня и устроил на плече так, чтобы обоим было удобнее.

Я затихла, хоть сон и почему-то не шел — перебила, наверное, дорожной дремой. И вместо того, чтобы засыпать, я лежала с открытыми глазами и вслушивалась медленное ровное дыхание рядом.

Глядя на то, как мерно поднимается и опускается широкая грудь, я не выдержала и положила на нее ладошку. Кожа была гладкой и теплой. Я сжала пальцы, чуть царапнув ее короткими ноготками, и распрямила их. Само собой в памяти всплыло, что если сделать это с нажимом, то на коже проявлялся отчетливый красный след, быстро тающий, но дарящий какое-то сладкое собственническое ощущение.

Я вздохнула, чуть передвинула голову, удобнее устраиваясь на плече, не выдержала и погладила литую грудь раскрытой ладонью, наслаждаясь ощущением. Если мое ерзанье и мешало Рэю спать, то вида он не подавал. Что, вообще-то было арду не свойственно. Призвать меня к порядку и пресечь бестолковую возню перед сном вообще было одним из его излюбленных занятий.

Может, все-таки спит уже?

Я вскинула голову, вгляделась в лицо. Может и спит…

Снова легла. Потерлась кончиком носа о крепкое плечо. Плечо пахло вкусно — Рэем. И немножко сахарной ватой. В другой момент я от избытка чувств с удовольствием бы эту вкусность покусала, но увы… пришлось ограничиться поцелуем — так, на пробу, ну и лизнуть чуть-чуть, не удержавшись от соблазна.

Чужое дыхание, до сего момента безупречно ровное, сбилось. Ага, попался! Ну и чего мы тут притворяемся?!

Я примерилась и лизнула плечо еще раз, уже уверенно, медленно и со вкусом, завершив это дело слабеньким укусом в основание шеи — просто обозначить, что, если кто-то сейчас не прекратит бревном прикидываться, я, между прочим, и сожрать могу!

Бревно упорствовало, но дыхание становилось все более частым. Так значит?!

Я подтянулась повыше и, прихватив губами мочку уха, потерлась об арда грудью — скользящее прикосновение сквозь тонкий шелк. А ладонью медленно двинулась вниз, ласково провела по напрягшимся под этим прикосновениям мышцам живота и осторожно нырнула под резинку трусов.

Горячий член тут же ткнулся мне в руку, предавая хозяина по полной. И Рэй признал поражение. Выдохнул резко сквозь стиснутые зубы и распахнул глаза. Я улыбнулась ему и поцеловала, совсем как он меня в парке — с чувством, с толком, с расстановкой.

Руки арда пришли в движения — стиснули, погладили, а потом как-то незаметно переместили меня так, что я оказалась верхом на животе Рэя. Оторвавшись от его губ, я выпрямилась и легко стянула с себя верх, почти сразу ощутив долгожданно прикосновение шершавых ладоней к налившейся и требующей своей доли ласки груди.

Он сжал оба полушария, чуть ущипнул соски, заставив меня выдохнуть едва слышный стон, и ворчливо произнес:

— Я вообще-то спал, рыжая!

— А я что, мешаю? — наивно удивилась я, заведя руку за спину, и с наслаждением сжала ладонью твердый горячий ствол. Двинула бедрами в такт движению собственной руки, будто он находился внутри меня, и сама почти в это поверила. В промежности все пульсировало и ныло, а шортики сделались откровенно мокрыми.

— Да! — Рэй толкнулся в меня снизу, членом — в ладонь, животом в разведенные ноги, и я всхлипнула, когда шов шортиков прошелся по клитору.