– Отчитываться так же, как за медицинскую нить, Лайза?

– Это шантаж? – напрягается та, а я миленько улыбаюсь, пожимая плечами:

– Это просьба.

Пока Дьен находился в oтключке, Лайза взяла у него кровь. На все вопросы о тoм, для чего мне это нужно, я заверила, что отвечу, как только будет готов анализ. Пока что ещё не решила, стану посвящать Лайзу в свою тайну, или нет, как не решила и то, можно ли доверять этой женщине. Но, если с кровью Дьена действительно прoисходит что-то неладное, доктор Лайза это выяснит. Надеюсь.

– Держи это в тайне, пожалуйста, - сказала ей напоследок.

– Только если и ты языком трепаться не будешь, деточка. Насчёт моего, скажем так, неравнодушия к врагам народа.

– Это шантаж?

– Просьба, - улыбнулась Лайза.

***

Сегодня я решила не зажигать камин, – обошлась керосиновой лампой, что рассеивает по стенам моей крохотной гостиной идеально неяркий свет.

При таком свете, Дьен не сможет разглядеть ложь в моих глазах.

Я заварила ему ромашковый чай, к которому Дьен даже не притронулся за всё время, что без единого движения сидит в папином кресле-качалке из лозы, не говорит ни слова и, кажется, словно внутрь себя смотрит.

Удивительно, что он вообще согласился отправиться ко мне домой, чтобы выслушать объяснения, а не выдвинул ультиматум «Я,или служба?» ещё там – в медпункте, сразу после того, как пришёл в себя.

Если честно, думала громить всё начнёт, к морту рваться будет, чтобы закончить начатое, но… но нет. Дьен лишь нашёл меня неясным взглядом, поднялся c кушетки, позволив ему помочь, а на просьбу не торопиться с выводами и выслушать меня, кивнул и позволил отвести его в хижину.

Таким Дьен пугает меня ещё больше.

Но тянуть время больше нельзя – не имеет смысла, поэтому делаю глубокий вдох и приступаю к объяснениям.

– То есть… ты просто хотела помочь морту устроиться на кушетке, но не удержала его, и вы вместе упали на пол. Я правильно понял, Эри? – наконец к Дьену возвращается дар речи, но к этому моменту я уже не уверена, что хочу слушать его нравоучения.

А сейчас он добавит: «О чём ты думала, Эри?»

– О чём ты думала, Эмори?!

О... так Дьен называет меня лишь в тех случаях, когда крайне зол.

Но у меня заготовлен ответ и на этот вопрос.

– Я думала о том, как мне помочь выздороветь морту, у которого бой не за горами. И прежде чем ты назовёшь меня сумасшедшей,или что-то в этом роде, добавлю, что была абсолютно уверена в том, что он не причинит мне вреда.

Глаза Дьена сужаются:

– И откуда же взялась эта уверенность, позволь спросить?

– ттуда, что и без того покалеченный боец не станет вредить помощнице врача за несколько дней до боя и тем самым обрекать себя на новое наказание, на новые… травмы, Дьен.

Дьен тяжело вздыхает и качает головой:

– Это не гарантия, Эри. С твоей стороны так поступать было глупо.

– Он не пытался мне навредить.

– Считай, что тебе просто повезло! – восклицает сердито, резко выдыхает, остужая пыл и, спустя паузу добавляет тихим глубоким голосом: – Просто… просто больше всего на свете я боюсь потерять тебя, Эри. Чёрт… ты даже представить себе не можешь, как сильно я за тебя переживаю! Этот бункер, рекруты, служба, морты! Я… – отводит подавленный взгляд в сторону. – Порой мне кажется, что я подвёл твоего отца. Не убедил тебя остановиться, не смог…

– Дьен, – мягко перебиваю, - это мой выбор. Прими и ты его.

Дьен выдерживает паузу, затем берёт меня за руку,и я оказываюсь у него на коленях.

– Обещай, что не натворишь глупостей, Эри, - смотрит на меня с мольбой. – бещай, что не станешь искать проблем на свою голову.

– Обещаю, - отвечаю с тёплой улыбкой, а нa душе кошки скребут. – Обещаю, Дьен. И… ты меня не потеряешь. Никогда.

Дьен целует меня в шею и обнимает крепче.

– Зачем ты приходил в Эргастул? – спрашиваю, ероша его волосы.

– Тебя хотел увидеть.

А ещё Дьен собирался пригласить меня нa ужин при свечах, попросить прощения за то, каким болваном был, а ещё хотел рассказать, что ему дали повышение по службе. Теперь мой капитан уже не капитан – он майор. И, наверное, если бы совсем недавно не погиб мой отец, а жизнь не превратилась в сущий кошмар, я бы радовалась куда более искреннее, чем попыталась это сделать. Впрочем, и сам Дьен не светится от счастья; а в другое время мы бы с ним хорошенько это отметили.