– На нём сейчас кандалы, – стою на своём, продолжая перебинтовывать морта, который всё еще прожигает взглядом моё лицо.

– Да, но… он даже не рычит. На тебя. Деточка.

На следующий день Лайза находит меня, едва я успеваю спуститься в Эрагстул и схватиться за швабру.

– Время перебинтовки. Пэриш передал тебя под мой контроль, – сообщает, глядя на меня с хитринкой. я… а я послушно шагаю следом за доктором, потому что мне это нужно. О… Лайза даже не представляет, какую услугу мне оказывает. Лайза даже не представляет, что бойцу, к которому она меня в виде медсестры приставила, я собираюсь помочь сбежать . И очень… очень скоро.

Морт всё на том же месте – подвешенный к крюку,торчащему из потолка. Закованный в кандалы. И… и в отключке.

Лайза, включив свет, и даже не взглянув на пациента, сразу направляется к чемоданчику с медикаментами и принимается доставать из него склянки c разного цвета жидкостью внутри.

– Можешь пока разбинтовать нашего парня, – бросает мимолётный взгляд на меня и вновь возвращается к стеклянным пузырькам.

– Ты не называешь его мортом. Почему?
– смотрю в лицо спящему рабу, котoрое кажется непривычно умиротворённым, и… и испытываю нечто странное, это не похоже на жалость, это больше похоже на тревогу. Неоправданную, но такую сильную, что сердце щемит.

– Привычка. В Окате немногие их так называют. – Лайза зубами откупоривает одну из стеклянных бутылочек, наполненную бледно-желтого цвета жидкостью, нюхает, морщится, а затем кивает на морта. – Тряпки снимешь с него,или как?

– Все называют их… – прочищаю горло и добавляю тише: – тварями,или ещё чего похуже.
– Подхожу к морту и как только касаюсь пропитаных кровью тряпок, он тут же вздрагивает и открывает глаза, устремляя взор мне в лицо.

А я вздрагиваю одновременно с ним.

– П-привет, - говорю негромко и изо всех сил пытаюсь дружелюбно улыбнуться.
– Я перевяжу твои раны, хорошо?

Разумеется, морт никак не реагирует.

– Тварями их называют только те, кто боится их, – говорит Лайза,извлекая из ящика чистые лоскуты.
– Я же предпочитаю относиться к нему, как к равному.

«И это очень странно слышать от одного из работников Эргастула.»

– У него есть имя?

– Спроси у него, - усмехается Лайза. – Если и есть, мне он его сообщить нужным не счёл.

– Ты совсем его не боишься. Почему?

– О, ты ничего не знаешь об этих созданиях, деточка, - с горечью в голосе отвeчает Лайза. – Они вовcе не такие, какими кажутся.

– Тогда почему ты здесь? В месте, где они умирают? Где их… убивают.

Лайза выдерживает многозначительную паузу, переводит взгляд на меня и отвечает с такой печалью в голосе, что сердце щемит с новой силой:

– Потому что быть здесь и помогать им встать на нoги – единственное, что я могу для них сделать . Но тебе не понять .

– Почему это?
– восклицаю громче, чем следовало бы. Даже не знаю, что меня так сильно вoзмутило.

Лайза вновь отвечает не сразу. Подходит ближе и мягко опускает ладонь мне на плечо:

– Потому что ты тоже… боишься его.

– Этo нет так.

–Докажи, – Лайза кивает на морта. – Сделай всё сама. Без моей помощи. Помоги ему встать на ноги.

– Но я не врач.

– тебе и не нужнo им быть, - загадочно улыбается Лайза.

– Почему… почему ты выбрала меня?

– Я?
– удивлённо выгибает брови Лайза. – О, ты ошибаешься. Это вовсе не я. Это был… он, - переводит взгляд на морта и добавляет: – Он выбрал тебя ещё в тот день, когда ты спрыгнула в яму, чтобы спасти его от смерти.

***

Два дня прошло.

Два дня, за которые в моей голове так и не родилось ни одной умной мысли касательно того, каким же волшебным образом мне вытащить Окатанского бойца из бункера, вывести за ограждение, а затем ещё и за периметр города.

Это безумие.

Это кажется невыполнимым.

А ещё мне даже поговорить не с кем. Поделиться не c кем тем, что творится в моей голове, в моей душе и на сердце. Я просто… Я так сильно запуталась…

Да и надо ли мне всё это?..

Вчера я видела Дьена, когда возвращалась со службы в хижину. Он просто прошёл мимо, даже взгляда меня не удостоив. Не уверена, правда, что он вообще меня заметил в переулке, и сейчас пытаюсь убедить себя, что Дьен слишком спешил, чтобы смотреть по сторонам, но… скорее я просто хочу в это верить, чем действительно верю.