Колдун глядел мне в глаза. Тяжело поглядел, смурно.

– Неужели я так тебе противен? Лучше смерть?

– Лучше!
– выкрикнула я. Крик вышел тонкий, как мышиный писк.

Он вздохнул, сел на кровать.

– Хорошо, Лесс. Давай просто поговорим.

– Поговорим? Ты меня выкрал, чтобы разговаривать?

– Нет. Но остального ты не хочешь. А я не хочу, чтобы ты себя резала. Поэтому предлагаю уговор.

– Какой еще уговор?

Я ощутила, что руки-ноги уже могут шевелиться. Нагибаться за стеклом не стала. Успею изувечиться. Можно и послушать, что за уговор у него.

– Я не трону тебя. Не стану с тобой ложиться против твоей воли.

– Да неужто?! Домой вернешь?!

– Не верну. О том и уговор.

– Ну так чего с тобой разговаривать, если не вернешь!

– А ты думаешь, тебя дома с распростертыми объятьями встретят? Или забыла, как пращей стреляли, не заботясь, что могут в тебя попасть? А если твои родичи теперь сочтут, что ты заколдована глотта, и убьют?

– Все не с тобой миловаться, - буркнула я, но про себя не была так в том уверена. Жить-то хотелось. Я уж и сама не понимала, как это я себя стеклом полоснуть собиралась... Но знала - приблизится ко мне глотта, смогу опять!

– Уговор мой таков. Ты остаешься в моем доме. Не пытаешься сбежать. Носишь мое имя, участвуешь во всех торжествах, где мне нужно присутствие жены. Учишься нашему языку и культуре. А я не принуждаю тебя ложиться со мной. Если ты того сама не захочешь.

– Захочу?! Да шишигу я захочу! Никогда тому не бывать, не надейся!

Глотта развел руками.

– Не бывать так не бывать. Решать тебе. Мне от тебя нужно только лишь, чтобы ты вела себя прилично и не отвергала наши устои, старалась следовать им. И если через год ты не надумаешь остаться, я тебя отпущу.

– Отпустишь?!

– Даю слово. Могу вернуть тебя обратно в деревню. Или пристроить здесь, если наша жизнь тебе понравится.

Никогда, никогда мне не понравится жизнь у глотта! Но если муженек обещает не трогать меня... потерплю эту жизнь. А заодно... заодно исполню Крамов завет - разведаю о них побольше. Где какие слабинки. Чтобы хевья знали, куда ударить.

– Согласная я!

– Хорошо. Договорились. Еще одно условие. За этот год ты не будешь с другим мужчиной. Мое кольцо продолжит оберегать твою девственность.

Я скрипнула зубами. Вот же ж хра поганый! Девственность мою оберегать собрался.

– Но через год снимешь!

– Если сама не передумаешь.

– Ладно, глотта. Проторчу я с тобой год. А потом отпустишь, как обещал.

– Да. И, Лесс. Называй меня Нолгар. Это входит в условие приличного поведения.

Нолгар-хренолгар. Ладно, назову как хочет. Хоть горшком, а потом в печку засуну! Чтобы жизнь медом не казалась.

– Так и быть, Нолгар. Уходи теперь, коли уговор.

Он улыбнулся. Впервые увидела его улыбку... удивилась даже. Он даже не такой страшный стал.

– Уйду с тобой вместе. Нас ждут на свадебном пиру. Исполни уговор и спустись со мной в трапезную, как подобает супруге.

Я скривилась, но сквозь зубы процедила:

– Ладно.

– И еще кое-что...

– Чего?!

Он кивнул на окно.

– Ты же хочешь оставаться в комнате с битым стеклом.

Под его взглядом осколки взметнулись с пола, встали в оконный проем. Трещины затянулись, как ничего и не было. Могуч чародейник, ничего не попишешь...

– Вот теперь все, Лесс. Пойдем. Прости, что был жестким. Я постараюсь исправиться.

Ничего не ответила. Он предложил мне руку. Я покосилась и отступила на шаг. Так и шла вслед за ним, не прикасаясь, переведя дыхание. Пронесло. Кто бы мог подумать. Не пришлось подчиняться постылому. Даже отбиваться не пришлось.

Уж протерплю как-нибудь годик, выдержу его уговор. А там Крам доберется. Расскажу ему, что разведаю. Глядишь, придумает чего-нибудь... И глотта пожалеют, что явились на нашу Ирди. Ремидея, ишь ты. Шишига им, а не Ремидея. Ирди - наша. Быть ей свободной. Как мне.

***

Нолгар тоже вздохнул с облегчением, выходя из спальни с молодой женой. Уговор, что он заключил, преследовал две цели. Первая - приучить Лесс к нравам ксаранди. Дать ей возможность убедиться, что они не чудища - не пещерные людоеды-хра, а такие же люди, как хевья. Быть может, после того как она привыкнет к чуждой культуре, ее предрассудки отступят и позволят пробудиться Дейрани...

Другая цель - дать время самому себе. Увидеть в Лесс желанную женщину, а не дикарку с примитивным мышлением и несносным характером. А если этого так и не случится... приучить себя к чудовищной мысли, что Дейрани утрачена навсегда. Но ее Нолгар по-прежнему гнал от себя, упорно надеясь на чудо. За грядущий год они оба изменятся. И не смогут не узнать, не вспомнить друг друга самой сокровенной своей сутью. Их любовь не сможет не возродиться вновь.