– И тем не менее, в словах Марела есть резон, - подхватил Тибальд.
– До тех пор, пока мы порядочно обращаемся с хевья, мы можем рассчитывать на мирное соседство. Моя позиция - мы должны остаться на Ремидее и взращивать добрые отношения с хевья.

Партия Котов одобрительно зашумела. Совы молчали. Нолгар и Морани переглянулись. А затем Нолгар вновь выступил:

– Достопочтенный Совет, я хотел бы объяснить кое-что. Согласен с Тибальдом, что семейные дела не должны вмешиваться в государственные. Но вы все уже слышали, что сказал мой внук Марел. Я хотел бы добавить то, чему ни он, ни его отец Эбел не были свидетелями. Я действительно похитил жену из общины хевья. Но лишь потому, что они напали на меня с пращей, не дожидаясь переговоров. Их не тревожило даже, что Лесс - моя невеста и их соплеменница - может пострадать от нечаянного удара. Община хевья, в которой воспитывалась моя супруга, исполнена ненависти к ксаранди. Этой ненавистью пропитана каждая душа. Они пугают детей нами - чудовищами "глотта". Это произошло не потому, что я похитил Лесс. Это происходило несколько поколений до ее рождения. А ведь мы не притесняли хевья. Я хочу сказать, друзья, что враждебность хевья никак не зависит от нашего к ним отношения. Добры мы к ним или жестоки - нас все равно ненавидят. Просто за то что мы такие, какие есть. Нет надежды взрастить добрые отношения. Мы можем только уйти... или нам придется воевать.

Теперь загудела партия Сов, а Коты притихли, воззрившись, все как один, на своего предводителя. Тибальд спокойно выждал, пока возбуждение среди оппонентов уляжется. Затем он заговорил с легкой полуулыбкой на устах:

– Какой бесцветный мир вы расстилаете перед нами, ксар Нолгар! Он исполнен черно-белых красок. Добры или жестоки. Уйти или воевать. Мир не так суров и однообразен, поверьте! Быть может, ваша прелестная жена-хевья даст вам это почувствовать!

Улыбка кошачьего предводителя расползлась на пол-лица, почти не скрывая язвительность. На лице Нолгара не шевельнулся ни один мускул.

– Не будем мешать семейное и общественное, ксар Тибальд. Тогда и я не припомню, что ваша сестра Нальдани упорно домогалась моего внука Марела. И теперь он так удобно говорит речи, которые вам, как лидеру партии, неловко говорить самому.

По "кошачьим" рядам прокатился возмущенный ропот. Тибальд молчал, продолжая улыбаться - тонко и отстраненно, будто слова Нолгара никак его не задели. Морани подошла к магу и тронула его за локоть, призывая к осторожности. Нолгар не отреагировал. Он не сводил глаз с предводителя Котов. Словно бросал вызов на бой.

Тибальд вызова не принял. Он выждал, пока его сторонники перестали шуметь, и ответил Нолгару мягко, без тени враждебности:

– Вам стоит разговаривать о личной жизни вашего внука с ним, а не со мной, ксар Нолгар. Если он того пожелает. И вряд ли Базилика - подходящее место для этого. Предлагаю вернуться к делу...

После горячих дебатов вопрос был поставлен на голосование. Лишь пять Сов проголосовали за исход общины Лудара с Ремидеи. Большая их часть проголосовала заодно с единодушными Котами - остаться и развивать добрососедские отношения с хевья. Когда заседатели покинули Базилику, Морани подошла к Нолгару.

– Не сердишься на меня, Нол?

Она с трудом сдерживала дрожь в голосе. Элатейя голосовала за то, чтобы остаться на Ремидее. Она следовала своим убеждениям, которые расходились с убеждениями ее тайного возлюбленного. И переживала, что это может отдалить их друг от друга.

Нолгар почувствовал ее волнение, но не смог понять его глубинных причин. Он горько усмехнулся.

– Сержусь, Мора? Разве что на себя. Если даже тебя не убедили мои доводы, я плохо изложил их.

– Не в этом дело. Мы привыкли к этой земле. Она стала родной нам. То, что некоторым хевья не по душе наше соседство, не причина покидать ее...

– Увы. Даже ты не видишь, какая опасность нам грозит. Тибальд играет на ваших настроениях. На общей слепоте. Набирает очки. Вдобавок сколотил крепкую группу, которая повинуется ему во всем.

– Тебе не следовало открыто противостоять ему.

– Ты права. Я просто не могу спокойно смотреть, как он манипулирует людьми. В первую очередь - моим внуком.

– Марел сделал выбор, Нол. Признай его.

– Тибальд с сестрой хорошо постарались над его выбором.

– Не стоит так о Нальдани. Она искренне любит Марела.

– Тем легче ей склонять его на сторону своего брата.

Морани вздохнула, оставив надежду переубедить упрямого товарища. Ей было больно чувствовать, как он сосредоточен на чем-то ином, не связанном с ней. На других темах, на других людях, других отношениях. Он всегда смотрел мимо нее. Она была в его пространстве привычным фоном. Ей никогда не доставалось его целенаправленного внимания.

Боль от этого неумышленного пренебрежения притупилась, но не исчезла. Каждый раз ее сердце ранилось и кровоточило, натыкаясь на внешнее дружелюбие Нолгара. Дружелюбие, под которым таились отстраненность и равнодушие к ней. Чем она живет, что у нее на душе, от чего приятно, от чего больно - маг никогда не интересовался особенностями ее жизни, ее переживаний. Только общие дела, только проблемы партии. Никогда сверх того. Ничего личного.

Минувший месяц она пристально наблюдала за возлюбленным. И за собой. Готовила себя к неизбежному отдалению от Нолгара. Теперь ей будет доставаться еще меньше его внимания - оно будет направлено на молодую жену. Она даже начала подумывать, не совершить ли усилие над собой? Отпустить любовь к Нолгару и устроить жизнь, обратить внимание на другого достойного мужчину.

Но ожидаемого отдаления не произошло. Нолгар оставался таким же, как все годы, что она знала его. Словно долгожданная молодая жена ничего не изменила в его жизни. А это означало... близость между ними так и не наладилась! Как только Морани осознала это, помыслы о другом достойном мужчине тут же испарились. Она продолжала хранить молчаливую преданность Нолгару, даже не подозревавшему о ее чувствах. Продолжала верить, надеяться, любить и ждать.