– Ну-у… - нетерпеливо протянул он.
– Раз уж начала, то говори. И прекрати трястись, я еще даже не пытался пугать, а у тебя уже лицо белее мела.

Пришлось потратить несколько секунд напряженного молчания, чтобы справиться с собой и начать внятно говорить:

– С-сейчас двадцать п-первый век, - я судорожно сглотнула.
– В нашем времени нет рабов. И хозяев.

Мальчишка в ответ лишь хмыкнул и убрал руки за спину, снова гордо выпрямившись.

– Это мое имя. Я общаюсь с тобой на изначальном языке, существовавшем до падения Вавилона, в котором одному смыслу соответствовал лишь один набор звуков. В ваших языках полный бардак. "Победа" и "Victoria" - одинаковы по смыслу, но по-разному произносятся. Одно имя - два слова. Аналогов моего имени в твоем языке нет, поэтому разум воспринимает напрямую значение.

Он замолчал. Я тоже не знала, что сказать, переваривая услышанное. Похоже, он не собирается угрожать, убивать меня или затаскивать к себе в зеркало и мучить. А я тут уже нафантазировала всяких ужасов. Ну, подумаешь, мальчишка с той стороны зеркала, он же просто стоит и говорит, ничего больше. Ох, мамочки, Алиса, ты что, собралась в него поверить?.. Я продолжала разглядывать своего нового знакомого с головы до ног. Выглядит немного необычно, ну и что? По сравнению с тем фактом, что он с той стороны зеркала, его внешний вид - это мелочь. Убеждать саму себя всегда хорошо получалось, страх постепенно уступал дорогу любопытству. Оно, как известно, сгубило кошку, но я-то человек, и вроде разумный. В конце концов, если бы хотел и мог причинить вред, уже бы сделал это.

Игра в молчанку затянулась. Тишина стала нервировать, и я сдалась первой:

– И... Чего ты от меня хочешь? Я бы не хотела ввязываться во все эти "отомсти за меня" и "найди моего убийцу".

Надо просто говорить, и не важно, что он - в зеркале и существует, видимо, только в моем воображении, это поможет не впасть в истерику. А кроме того, вне зависимости от его реальности, никаких дел с ним иметь не желаю, потому что лишние проблемы мне не нужны. Пусть ищет себе других помощников.

– Мне нужна книга. И знала бы ты, как я устал это каждый раз объяснять, - мальчик со скучающим видом скрестил руки в рукавах, словно монах.

– Что значит "каждый раз"?

Я что, не одна такая? Если так, от этого легче.

– Я просыпаюсь не впервые, и не в первый раз спасаю этот мир от гибели. Но мне нужна книга. И ты, Хранитель. Я уверен, она где-то рядом, иначе ты бы меня не видела. Найди ее.

– Подожди, подожди, стоп. Давай сначала, - я попыталась привести в порядок спутавшиеся мысли.

Трель дверного звонка прервала наш диалог, а меня заставила вздрогнуть. Мальчишка недовольно покосился в сторону прихожей.

– У тебя пока есть время. Ищи, - с этими словами он шагнул в сторону и пропал из виду.

Он ушел? Я снова посмотрела себе за спину, потом вернула взгляд к зеркалу. Никого. Я выдохнула и мысленно сосчитала до десяти. Только сейчас ощутила, как сильно была напряжена и насторожена. Его нет, а значит можно расслабиться, вот что решили мои мышцы. После пережитого стресса ноги подкосились, и чтобы не упасть, я вцепилась в раковину. Фух. Пронесло. Мысли навязчиво возвращались к диалогу, прокручивая его, как заевшую пластинку. Он был реален или нет? Если нет, то что это за симптомы? Мне нужен психолог? Или, может, психиатр? Я даже не знаю, какая между ними разница. Нет, в сумасшедший дом не хочу. А что если он был реален? Конечно, это не так, но если предположить на секунду… Тогда я определенно влипла в какую-то дрянь.

– Ну почему именно я?!
– не удержалась я от восклицания вслух и снова занервничала.

Стоп, Алиса, держи себя в руках. Паника - твой враг, и проблему решить не поможет. Чтобы успокоиться, для начала нужно принять случившееся как данность. Это произошло и все тут. Было ли оно реально - вопрос второй. Пока что сделаю вид, что мне все померещилось. По крайней мере на время. Нужно срочно вернуться к нормальному миру.

Пока я приводила мысли в порядок, звонок в дверь раздался снова, на этот раз более настойчивый.

– Иду-иду! Минутку!
– голос не дрожит, уже хорошо.

Я подошла к двери и выглянула в глазок. О, Сережка, он же Волчонок. Обожаю его. Я не смогла сдержать улыбку, а тревога и страхи стали быстро отступать. Мы познакомились в детском садике, и с тех пор стали лучшими друзьями, вместе росли. Он - моя первая любовь. Ребенком я мечтала, что вырасту и буду его женой. Рисовала, как стою с ним за руку, я - в свадебном платье, он - во фраке; ему, конечно, я никогда эти рисунки не показывала, стеснялась. Ну и когда мы повзрослели, совершенно естественно, что не обошлось без отношений. Сошлись, когда нам было по двадцать два. Долго решались. Я даже какое-то время жила у него, хотя отношения сложились непонятные. Сложно было сказать, вместе мы или нет, люблю я его или нет. Делить постель, находиться рядом, быть центром его внимания - все это нравилось так сильно, что без него начиналась психологическая ломка. И мне было страшно осознавать эти свои чувства. Я себя знаю: если уж отпущу себя, если позволю чувствам взять надо мной верх, то отдамся на их волю без тормозов. Раз и навсегда. Полюблю так, что на все буду готова ради него. И “на все” в моем случае означает в самом деле на все. Совсем. И если вдруг я ему надоем или он меня разлюбит - это же жизнь, здесь всякое случается - мне будет так больно, что жизнь не мила станет. И я боялась этой зависимости. Как только осознавала ее, начинала творить всякую фигню: отталкивала его, ругалась, переставала подпускать к себе, уверяя, что у нас свободные отношения и что он должен найти себе другую, а я - другого. И так все три последующих года нашей совместной жизни. Честно сказать, основная проблема была во мне: никак не получалось определиться. Он не давил на меня, но и не отступался, и совершенно не понимаю, как терпел.

Полгода назад, устав от всего этого и пожалев его, я решила, что в отношениях нужна определенность, и вернула ключи, а сама вернулась в свою квартиру, чтобы пожить одной и подумать, чего же на самом деле хочу, быть с ним или нет. Слава богу, Сережа понял меня, в итоге расстались по-дружески. От друзей нас отличало лишь то, что мы слишком хорошо друг друга знали. Быть с кем-то другим после расставания официального запрета мы не ставили, но я так и не воспользовалась этим правом, а он… Не знаю. Если и да, до меня эти новости не доходили.