— Знаешь, Аналес, — говорит Дин. Она останавливается и поворачивается, глядя на него, — люди, вроде тебя, всегда получают по заслугам, и я не могу дождаться, когда это произойдет и с тобой!

Горделивое выражение немного сходит с ее лица, когда она понимает, что он пытается ей сказать.

— Давай, пойдем, — Дин кладет руку на мое плечо, мы проходим через ворота и направляемся вниз по дороге.

— Спасибо… снова, — говорю я.

— За что? Разве я не обещал, что буду поддерживать тебя?

— Ага, обещал.

Глава 7

Я заметила, что с кем бы Аналес ни поссорилась, потом она на какое-то время затихает, но я знаю, что возмездие когда-нибудь настигнет ее в той или иной форме.

Если честно, когда она оставила меня в покое, я только еще больше начала нервничать, потому что теперь я не знала, что у нее на уме.

Я никогда не считала себя слабачкой, но я также никогда не считала себя сильной. И уж точно никогда не была той девушкой, которая запугивает других. Если люди пересекают границу, я просто ухожу и оставляю все как есть. Я никогда не предполагала, что превращусь в жертву, я имею в виду… почему я?

Этот вопрос я задавала себе тысячу раз с начала семестра, и до сих пор не нахожу на него ответа.

У меня есть друзья. У меня никогда ни с кем в этой школе не было стычек, даже с Клэр. Так почему она вдруг ополчилась против меня? С тех пор, как Аналес появилась в этой школе, все пошло под откос, а Клэр тут же стала ее последовательницей.

Я просто не понимаю. У меня никогда не было никаких проблем. Почему в самый важный год моей школьной жизни все превратилось в хаос?

Я сижу в классе искусств, подперев пальцами подбородок и разглядывая граффити, нанесенные на стену краской. Комнату разрисовали дети с проблемами в поведении, в школе это назвали своего рода терапией.

Я не могу решить, хорошая это идея или нет.

Учитель что-то говорит, но я не слушаю. Я улавливаю отдельные слова о домашнем задании, о том, что эта работа будет на семьдесят процентов влиять на годовую отметку — ага, я уловила все это. Она просит нас достать наши домашние работы и выложить их на стол, чтобы она могла их собрать, я так и делаю, а потом возвращаюсь к созерцанию стены. Голос учителя звучит будто на заднем плане.

О чем они думали, когда рисовали все это? Черт, должно быть, в их головах было много всякого. В рисунках много черного и красного. Грусть и злость.

Я опускаю взгляд на бумагу перед собой и наношу на него разные цвета красок, создавая произведение плотными мазками. Красный, черный, зеленый цвет — цвет зависти, желтый, возможно, цвет слабости.

— Ах, как мило, — доносится голос Аналес за моим плечом. Я знаю, она стоит у меня за спиной. — Но… что это такое? — говорит она, полагаю, она пытается опозорить меня.

Я пожимаю плечами. Я не имею никакого представления, что это, но я не собираюсь давать ей об этом знать. Она тянется через меня, хватает стакан с водой и разливает его по всем моим остальным работам, лежащим на краю стола, включая ту, над которой я неделями работала дома. Они все испорчены.

— Что ты творишь? — кричу я.

Кажется, что все присутствующие в классе поднимают взгляды и пялятся на меня. Я сижу, пребывая в полном неверии, а затем понимаю, что вода стекает повсюду. Я хватаю бумажные полотенца и с отчаянием промокаю ими рисунки, пытаясь их высушить.

— Что происходит? — кричит миссис Смит. — Аналес, почему ты стоишь около стола Микайлы?

Аналес поднимает вверх карандаш.

— Я только одолжила это, мэм, и случайно опрокинула стакан с водой на работы Микайлы.

Я смотрю на нее с такой сильной злостью.

— Ты врешь! Ты сделала это нарочно! — кричу я.

Миссис Смит подлетает прямо ко мне.

— Микайла!

— Мэм, она сделала это нарочно… она ненавидит меня!

— Клянусь, это произошло случайно, — Аналес с раскаянием смотрит на учителя, и это еще больше выводит меня из себя.

— Я работала над этим неделями, и теперь все испорчено, — кричу я.

— Микайла, выйди из класса. Я подойду к тебе через пару секунд, — строго говорит миссис Смит.

Фыркнув в раздражении на них обеих, я вылетаю из класса, позволяя двери с грохотом захлопнуться у меня за спиной. Я прислоняюсь к стене и жду. Слезы, которые я все это время пыталась сдержать, теперь стекают по моим щекам. Я вытираю их, но они снова проливаются.

— Микайла? — дверь кабинета мягко закрывается. — Что происходит? В прошлый раз я дала тебе шанс.

— Я потратила несколько недель, создавая эту работу, а теперь она испорчена. Это была моя лучшая работа! — говорю я, вытирая слезы.