Травма. Я упала, поскользнувшись у порога школы на твёрдой наледи. Несколько дней после этого было трудно дышать. Через год, при поступлении в университет, рентгеновский снимок показал тень в лёгких. Написали хорошую справку и я отучилась семестр. В феврале проснулась от ужаса – задыхаюсь. Одна – в чужом городе, на съёмной квартире....

Онкохирург из нашей городской больницы стажировался в Онкологическом научном центре в Москве. Он посмотрел мой снимок и дал нам туда направление. В нашем городе таких сложных операций тогда ещё не делали.

В 1976 году, на Каширке, мне провели операцию на грудной клетке. Опухоль удалить не удалось – плотная, огромная, она опутала сосуды средостения и правое лёгкое. Хирурги взяли кусочек для лаборатории и зашили. Меня, естественно, в подробности не посвящали. А мама пережила жуткие две недели, ожидая ответ из лаборатории. Через две недели я в недоумении, чему радуется мой лечащий врач? Оказывается, у меня – лимфогранулематоз, меня переведут в гематологию. Там будут облучать, «химичить» и ещё – удалят селезёнку.

– Да вы что, издеваетесь? Ещё одна операция?

В гематологии, по ошибке молодого врача, мне достаётся одномоментно около двух доз химиотерапии. На следующий день я не могу подняться с постели. Не буду описывать всех мук отравления химиопрепаратами в течение нескольких курсов лечения. Главное, что в результате – опухоль почти исчезла! Да, у меня была форма, поддающаяся лечению (нодулярно-склеротический лимфогранулематоз). Но размеры не внушали особого оптимизма.

Полагаю, что пусковым механизмом моего заболевания была всё-таки травма. При падении лопнул какой-то крупный лимфатический сосуд, организм начал «латать дыру», да так и не смог остановиться. Химиотерапия, направленная на срыв механизма деления клеток, помогла остановить этот неуправляемый процесс. Но она не исправила саморегуляцию, не дала мне здоровья, как и облучение, и, тем более, удаление селезёнки. Последний метод признан неэффективным, и в настоящее время не используется в схеме лечения лимфогранулематоза. Не знаю, кому из учёных мужей, пришла в голову эта светлая мысль о ненужности одного из важнейших органов иммунитета. Управление моим организмом, подорванное болезнью, было сломано окончательно медицинским вмешательством.

Я попала в список вылеченных, потому что прожила после лечения пять лет. Но в 22 года у меня уже – четвёртая стадия. На сканировании в печени обнаружены изменения, далее – зона патологии увеличивается. У меня повышенная температура, которая не падает год. Я пережила жуткий герпес с поражением мозговых оболочек (иммунитет не работает), у меня постоянно болят кости… А врачи предлагают облучать печень. Уже понимаю, что умру подопытным кроликом. На тот момент я закончила университет и вышла замуж. Ни работать, ни родить ребёнка мне не светило… Моя перспектива – несколько лет мучить родных своим медленным угасанием.

Как выкарабкивалась

Мне сделали аборт по медицинским показаниям. Отношение к абортичкам в советских больницах было особенное. На процедуре я потеряла сознание и меня презрительно сбросили с каталки на постель – «таскай тут всяких». Такого унижения я ещё не испытывала – отличница, активистка, разве только – не спортсменка… Вот тут я разозлилась на себя по-настоящему. Я – такая умная, и что, не смогу разобраться, откуда берётся эта болезнь? Пока есть здоровые люди на земле, я сумею понять, в чём дело! Случай помог мне – там же, в больнице, я узнала о Гале, которая вылечилась сырыми овощными соками. Мне дали почитать драгоценную самиздатовскую книжку Уокера «Сырые овощные соки», и с этого начался мой путь исканий.

Прочитав Брэгга, Шелтона, Уокера, я исключила всё мучное, сахар, жареную картошку. Питалась в основном овощами и, главное, каждый день – не менее стакана свежевыжатого морковно-яблочно-свекольного сока. Мясо, рыбу я тоже исключила. Но температура не падала, а поражение печени продолжало расширяться.

Тут мама узнала о новом способе. Детоксикация: очистительная клизма с добавлением лимонного сока делается на ночь каждый день в течение недели, затем – через день, на третьей неделе – дважды, на четвёртой – один раз. Температура упала через две недели процедур. Это была первая победа. А дальше – всё на месте. После соков очень хочется есть, а что? Не есть вообще – слабость. Овощи или пустая каша на воде дают силы минут на 15-20, а затем снова – слабость, голод, и ни одной мысли, не связанной с едой. Но я фанатично следую вегетарианской идее, и получаю по физиономии за неумение рефлексировать. В прямом смысле: от морковного сока я пожелтела как при желтухе… В довершение, после двух лет строгого вегетарианства ( ни мяса, ни рыбы, ни молока, ни яиц) – у меня исчезают месячные.

Эффект растительной диеты, как и поста, в стрессовом воздействии на организм. Жёсткое ограничение питания приводит к перераспределению энергии. С тонущего корабля – долой лишний груз. При угрозе жизни, управление выключает нежизневажную функцию – репродуктивную. Таким образом экономятся энергетические ресурсы, и даже улучшается самочувствие. Нечто подобное происходит при гормональной терапии, которая, в отличие от естественных способов оздоровления, несёт много побочных неприятностей.Но я мечтаю о ребёнке! Я хочу быть женщиной, и продолжаю свои поиски.

Мне помогло знакомство с методологией, сначала с семинаром Веры Даниловой, а потом с игрой Георгия Петровича Щедровицкого. Он создал организационно-деятельностную игру – своеобразную «машину для ускорения мыслей», коллективный творческий акт, направленный на открытие чего-либо. Поговаривали, что Г.П. (так его называли за глаза) устал писать кандидатские за своих аспирантов и придумал, как «раскручивать» даже самые средние мозги на изобретение. Процесс игры обслуживали несколько психологов и игротехников. Люди в игре начинали лучше понимать свои проблемы, самих себя и, включаясь в общее мыслительное поле, находить эвристические решения. Моё участие в одной из таких игр совпало с озарением. Не надо ничего придумывать – природа мудрее нас: всё, что нужно для здоровья человека, уже давно создано.