– Да нет, почему?

– Ну, может, тебе неловко будет.

Я отрицательно мыкнула. Хоть и это было немного странно. Все прошлые рождественские ужины мы с родителями всегда были втроём.

– Почему папа тебя вдруг пригласил? Может, он знает, что мы...?

– Не думаю, - криво буркнул Руссо.
– Ли и раньше меня приглашал... почти каждый год. Просто у меня не было возможности приехать. Да и, если честно, не было желания в чужую семью лезть. И я много работал даже в Рождество. В армии у меня было три двухгодичных контракта. Они проходят без отпусков. Я брал двухмесячный отпуск между контрактами, и, честно, мне было не до семейных ужинов в моменты передышки. А когда на базе обосновался, то дежурил во все праздники, чтобы всех остальных отпускать домой.

– А кто в этом году будет дежурить?

– Стэн. У него ни жены, ни детей, ни родителей...
– На пару секунд, мы оба взгрустнули. Хотя Стэн - молодой, возможность обзавестись семьёй ещё будет...

– Значит, завтра ты, скорее всего, ещё будешь трезвый...
– подшутила я над Уиллом. Он тихо засмеялся, кивая.
– А послезавтра?

– Встретимся в городе, - отозвался он.
– Мне надо только полдня - на оплату счетов по квартире, в остальное время можешь не отлипать от меня.

Я улыбнулась. Он понимал, что я всё равно выдумываю что-то и просто рвал все шаблоны, утверждая, что всё своё свободное время он готов посветить мне.

– А ты знаешь какого-нибудь татуировщика в Сакраменто? Я хотела сделать защиту от телепатической атаки.

Уилл закивал.

– Я знаю двух. Один набивал мне татушку на спине. А второй - я.

Я на секунду подзависла, глядя на Руссо. Он мило улыбался в ответ.

– Серьёзно?
– возмутилась я. Не выдержала уже просто.
– Ты ещё и татуировщик?
– Уилл беззвучно засмеялся, закусив губу.
– Знаешь, это уже начинает подбешивать, - фыркнула я, отчего полковник издевательски засмеялся.
– Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь?

– Ну, я... не смог набить себе татуировку на спине. Но не то чтобы я совсем не пытался...
– нарочито брезгливо выдал он. Я хохотнула.
– А на прессе я сам себе бил. У меня есть машинка и всё такое, в квартире. Да и ещё я бил татушки нескольким парням, и они живы здоровы.

Я тяжело вздохнула, решив боле не парировать. Молча поплелась в гостиную, к столу. У нас гармоничные отношения: его бесит моя нескончаемая энергия, а меня бесит его многогранность.

Почти что за ресторанным ужином в гостиной, возле камина я, наконец, задала давно мучивший меня вопрос. Заметила то, что Уилл пил воду, в то время как я - вино, и спросила:

– Можно личный вопрос?
– спросила я.

Он кивнул, ничуть не смущаясь. Уже давно никаких личных тем между нами.

– Я слышала о том, что ты... эм, пил часто.

Уилл перекатил глазами, немного напрягся:

– Скорее выпивал.

– По Центру ходили слухи, что тебя чуть не уволили пару раз за то, что ты приходил пьяный или уходил в запои.
– Уилл выдохнул, откинувшись на спинку стула. У него явно пропал аппетит.
– Извини. Не хочешь - не будем об этом говорить.
– Дожёвывая остатки мяса, он немного помолчал, мысленно решая, говорить мне или нет. И судя по всему, он понял, что я давно сдерживаю своё любопытство.

– Один раз я пришёл на работу под шафе, но не сказал бы, что я был в дрова. Ну и пару раз исчезал из виду на день другой. После одного из таких инцидентов, несколько лет назад, меня чуть не попёрли с базы. Но я договорился с Перри - пообещал, что больше такого не повториться. Больше и не повторялось. Всё.
– Я закивала, ощущая неловкость от того, как он говорил. Ему не хотелось об этом говорить...
– Хочешь знать, почему я пил?
– уточнил Уилл. Я промолчала, хоть и хотела знать.
– Я ничего не хочу от тебя скрывать. Мне неприятно об этом говорить, но я готов с тобой говорить о чём угодно.

– Ты бросил?

– Да.

– Совсем бросил?

Он хмыкнул, демонстративно указывая на стакан воды возле себя:

– Как видишь. Два года уже не пью, нисколько и даже по праздникам.

– Что изменилось? Почему раньше тебе это нужно было, а сейчас - нет?

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Ты слышала о моём отце?

Я закивала. Отец Уилла не был одним из нас. Лидия - мама Уилла была ведьмой, а отец - нет. Но он знал о том, кто его жена, знал о правилах Укуса, он был военным человеком. Родители Уилла были найдены мёртвыми летом девяностого года. Следствие предположило то, что мать Уилла отравила мужа, а затем покончила с собой. Опровержений не было.

– Когда я ещё был маленьким, он был моим героем. Но потом он стал спиваться. Большую часть своей сознательной жизни я видел его пьяным. Когда я спросил его почему он пьёт, то он ответил, что если бы я пережил хоть половину того через что прошёл он, то тоже делала бы это. Я хотел ему доказать, что это не так. Но...
– Уилл на секунду умолк. Вздохнул.
– Когда люди умирают у тебя на глазах по твоей вине или от твоей руки они начинают тебе сниться.
– Я напряжённо сглотнула, представив то, что творится у него на душе. Поняв только сейчас, что там происходит на самом деле...
– Это совесть тебя съедает. Сначала я пил, чтобы уснуть. А потом стал делать это, наверно, из слабости. Из-за разочарования самим собой. Сложно оставаться всё тем же человеком. Из года в год это всё сложнее делать. С тобой неминуемо происходят плохие вещи, а порой и ужасные. И под их влиянием ты меняешься, хочешь ты того или нет. Поначалу нам кажется, что есть добро и есть зло, жизнь нам видится чёрно-белой. Но со временем ты начинаешь понимать, что мир не делится на чёрное и белое. И порой даже если ты на стороне добра, ты способен совершить зло. И я, наверно, стал понимать насколько ж я неправильный. Живу неправильно, думаю неправильно. И меня это расстраивало. Хотелось вновь стать молодым и наивным - тем, кто верит в неминуемую победу добра над злом. Вернуться в мир, где всё просто, где ты не плохой, где ты не способен на зло. Но... мы все способны. Рано или поздно твой мир начинает разрушаться, и ты уже никогда не сможешь его починить. Наступает точка невозврата в прошлую жизнь, в своё прошлое сознание. Я пил, чтобы не думать и спать спокойно.