– Правильно! Поблагодаришь, когда я тебя с Люсиндой познакомлю, - расцвел Маэрлинг.
– Огонь, а не женщина.

– Только с такой рожей к Люсинде и идти, - фыркнул Эрвин. В зеркало он себя не видел, но по общим болевым ощущениям масштаб проблемы представлял.

– Ты знаешь слово "рожа"!
– искренне обрадовался Витольд.
– Я смотрю, не все еще потеряно!

К Эрвину постепенно возвращалось обычное восприятие реальности и, как прямое следствие, воспитание. Оно не позволяло употреблять грубых слов, а препираться с избалованным дураком не позволяло самоуважение.

Нордэнвейде закончил вытирать лицо, поднял саквояж, проверил, целы ли застежки, и ровно проговорил:

– Я должен вас предупредить, Витольд, что в следующий раз при сходных обстоятельствах я буду вынужден вызвать вас на дуэль.

Виконт согнулся от смеха:

– Все-таки потеряно. В следующий раз, Эрвин, я не проявлю такого человеколюбия и не стану подставлять рожу, чтобы поднять тебе настроение. А теперь я все-таки предлагаю пойти в бардак.

– Спасибо, нет.

– И еще меня упрямым считают, - истово возмутился Маэрлинг.
– Ну хорошо, тогда пошли сперва ко мне, а потом - в бардак.

– К тебе?
– Эрвин решил, что драку в лучших школьных традициях все же можно счесть своеобразным брудершафтом, за неимением другого пути.

– Именно. У меня как-то нет желания рассказывать отцу, что там случилось в Рэде. Он не одобряет, когда дворяне сквернословят. Старая закалка и все такое. Так что, Эрвин, сказочку расскажешь ты. Заодно приплетешь наши с тобой синяки и ссадины. Я требую героических деяний и спасения златокудрых девственниц из затруднительного положения. А я за это познакомлю тебя с Люсиндой.

– Не хочу я знакомиться с Люсиндой. Но... я, пожалуй, буду благодарен за ванну и завтрак, - сдался Эрвин. Сказочка была не такой уж и высокой ценой за возможность не видеть патриотичную мадам Тирье лишние сутки. Все равно в таком виде ни в одну приличную гостиницу его бы не пустили.

3.

– У меня в детстве был знакомый ослик по имени Еше. Так вот, по сравнению с тобой он был очень сговорчивый, - пробурчала Магрит. Пробурчала негромко и предварительно убедившись, что Наклз ее не слушает. Он, впрочем, вообще редко опускался до того, чтобы ее слушать. Теперь вот маг спрятался от окружающего мира и Магрит с микстурой за разворотом газеты. Девушка видела только выпирающие из-под одеяла острые колени, кисти рук да взлохмаченную макушку.
– Да, это был очень славный и сговорчивый ослик, - недовольно продолжала она.
– Не то что некоторые люди, которые не хотят пить лекарство. Как тебя мама в детстве лечила такого?

Увы, у вредного Наклза слух был как у кошки.

– На мое счастье - никак. И что же стало с Еше?
– хмуро поинтересовался маг, не опуская газеты.
– Его залечили до смерти?

– Вообще-то его реквизировали твои черноштанные друзья!
– Наклз не одобрял, когда люди выражались, так что Магрит пришлось искать эвфемизм, которым можно было в его присутствии называть калладцев.

– Хм, а почему твои златоштанные друзья им не помешали? Или они только революцию спонсировать горазды?
– не остался в долгу маг.

– Знаешь, Наклз, что ты об Аэрдис ни думай, а они у рэдцев хлеб не отбирают..., - в который раз попыталась девушка изложить свои политические взгляды. Попытка снова провалилась. Наклз, нисколько не обеспокоенный угнетением своей исторической родины, явственно фыркнул.

– Отбирают, - маг опустил газету, и Магрит встретилась с пронзительным серым взглядом, холодным как зима. Под таким взглядом хотелось немедленно извиниться за свою глупость и провалиться сквозь землю, по возможности, более никого не беспокоя. Магрит очень не завидовала студентам Наклза.
– Отбирают, ты уж мне поверь. Но у них хватает ума делать это более хитрым способом. Они промывают мозги мальчикам и девочкам, и те бросают плуги, престарелых родителей и нормальные человеческие мечты и идут метать бомбы. В других мальчиков и девочек, преимущественно калладских, а также в их родителей. В итоге даже те поля, которые ухитряются обработать оставшиеся без поддержки рэдские старики, потом вытаптывает конница калладских карателей. Аэрдис бьет по Рэде дважды. И трижды - по Каллад. Они очень умные негодяи. Рэйнальду Рэссэ стоило бы у них поучиться.

– Канцлер Рэссэ - негодяй?
– хоть в этом у Наклза и Магрит взгляды, кажется, совпадали.

– Двойной.

– Как так?

– Канцлер и должен быть негодяем - это нормальная профессиональная добродетель казначея, вот если на этот пост вдруг попадает альтруист-бессребренник - плохи дела у такого государства. Но вот быть идиотом канцлеру все-таки не обязательно, - недовольно пояснил Наклз.
– Глупый канцлер - это преступление перед отечеством, а Рэссэ делает подозрительно много глупостей в последнее время. Взять хотя бы эту, - маг кивнул на передовицу. Магрит сосредоточилась и с третьей попытки одолела непривычные буквы. Броский заголовок сообщал, что Западная Рэда добровольно вошла в состав кесарии.

Магрит западных рэдцев не жаловала, но все равно была не в восторге от этой новости. Впрочем, ничего другого и ожидать не стоило.

– И чего вам, плохо что ли? Захапали еще кусок земли, - буркнула она.

– Проблем там больше, чем потенциального хлеба. И в определенных ситуациях хлеб вообще выгоднее покупать. Чтобы лишний раз не нервировать других, гм, поставщиков. А еще никогда нельзя брать то, что так спокойно отдают тебе враги.

– Отдают враги?! Западная Рэда была независима...