Прильпе земли душа моя
вернуться

Горбаневская Наталья Евгеньевна
Шрифт:
Проспали, продремалиНебесное Царство!Прошел наш век ни за что!Чем-то нам будетГосподу Богу подъявиться?Чем-то нам будетПред Господом оправдаться?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Уж и нонече на сем светеВсе книги сгасли;Одна книга не угасла:Святое Его Евангелие.Уж и чтет эту книгуИван да Креститель;Он чтет ее, а сам плачет:«Господи, Господи!Прости души грешные,Многогрешные, беззаконные!»Стих о трех дарах(«Русские народные песни, собранные П. Киреевским»)

Наталья Горбаневская. Москва, июнь 1992.

Автор Владимир Перельман.

«Огонь в печи почти погас…»

Огонь в печи почти погас,чуть-чуть чуть-чуть трещат поленья.Еще не пробил правды час,еще не смыто преступленье.Еще над сонными горамине протрубили судный день,и в город всё идут с дарамиот обнищалых деревень.Холодный синий дым над домомв прозрачном воздухе стоит,и по знакомству незнакомымГосподень ангел говорит:Еще не смыто преступленье,еще не пробил правды час,еще трещат в печи поленья,хотя огонь уже угас.

«Колокола и купола…»

Колокола и купола,и ранним-ранним утромуходят те, кому порав далекую дорогу.Колокола подвязаны,и купола подрезаны,и возле пристани во льдучерные лодки.

«Свело мне руки водою ледяной…»

Свело мне руки водою ледяной,за красным солнцем, в колодце отраженным,спускаюсь в полдень, и небо надо мнойдрожит, дрожит и кажется тяжелым.За первым кругом откроется второй,но я пройду их девять раз по девять,чтоб вычерпать березовой корой,что суждено мне в этой жизни сделать.Летит бадейка, цепью прогремев,и кверху подымается пустая,моя свобода, прощальный мой припев,колодезная песенка простая.

«Смиренно опущу глаза…»

Смиренно опущу глазаперед чужими чудесамина полчаса, и полчасастою, как мальчик под часами.Не отведу притихший взорот краешков своих ботинок,в руке цветы сомну, и сорвойдет в неравный поединокс летящим ветром, лепестки,со мной расстаться не желая,на тыльной стороне рукизацепятся, как неживаярука цепляется за то,что ухватила перед смертью, —за руку друга, за пальто,за пуговицу, за бессмертье.Так с непокрытой головой,обсыпанная лепестками,я срок свой получасовойстою, как мальчик под часами.Выстаиваю полчаса,покрытая цветочным сором,разглядываю чудесаполуприкрытым сонным взором.И, как ладошка неживая,уже лишенная тревог,еще лишенная свечи,еще откинутая косо,отбывши под часами срок,уже чудес не ожидаю,и кто-то задает вопросы,а кто-то шепчет мне: – Молчи.

«О жизнь моя, междометие…»

О жизнь моя, междометие,о нечленораздельная,о смерть моя незаметнаяосеннего растения.Что, дорывалась распятия?Что, добивалась плахи?Оборванная и смятаянитка из рук у пряхи.О пряжа Господа Бога,священная паутинка,растоптана и убога,на подошве чьего ботинка?О жизнь моя – не выговорить!О смерть моя – ну и что?А вы говорите, это вы говорите,что ничто ни из чего и в ничто…

«От возраста дошкольного…»

От возраста дошкольногодо звона колокольного,до звона погребальногоот вас я не избавлена,советчики, попутчики,раскормленные лучники,худые арбалетчики,с меткою на плечике,дьявола разведчики.Но в звоне том, но в том годуя дымом к небесам взойду,взойду, как дым, в небесный храм,а вы долой, домой, к котлам,к своим котлам, несчастный хлам.

«Сверчок поет в Сочельник…»

Сверчок поет в Сочельник,в январский понедельник,и звон колоколовплывет среди сугробов,едва-едва затронувих краешки крылом.Поет сверчок в Сочельник,молчит мой гость случайный,а звон колоколовв глубоком снеге тонет,в высоком небе тает,в пространстве без углов.Зато в углу у печкисверчки, как человечки,стрекочут, а кругоми тает звон, и тонет,но на прощанье тронет,коснется нас крылом.

«Не сокруши меня Ты, Господи…»

Не сокруши меня Ты, Господи,не проиграй меня в очко,не прогони бродягой по светуидти, не веря ни во что.Ты, что по морю яко по сухупрошел, ступая широко,не опусти меня без посохав земных страданий решето.Ты, Боже, Сыне Человечий,коли решил на эти плечиярмо с бубенчиком надеть,не отпусти меня свободной,не попусти в ночи холоднойдуше моей заледенеть.