Печально улыбнувшись, родители попрощались.

— Береги ее, — сказала женщина, обращаясь к Пегги. — Она вырастет такой же мечтательницей, как папа.

— Ну что ты, дорогая! Говоришь так, будто мы уходим в последний путь. Не надо, — отец посмотрел сначала на дочь, затем на сестру. — Постараемся не задерживаться, ты ведь знаешь всю ситуацию, Пегги.

— Знаю… Уж возвращайтесь поскорее… — вздохнула тетя. — Мы будем скучать.

Было очень странно наблюдать, как золотистые волосы матери, и пепельно-серые волосы отца вдруг потемнели перед самым выходом на улицу, словно то была маскировка. В четыре года Грейс вряд ли могла осознать, что такая метаморфоза невозможна, поэтому она никак не среагировала. А вот тетя, вместо того, чтобы удивиться, спокойно наблюдала за этой невероятной картиной.

После того, как дверь захлопнулась, Грейс, предчувствуя беду, заплакала пуще прежнего. Ощущение беспокойства терзало ее так сильно, что хотелось погнаться вслед за родителями, схватить их за руки и привести обратно в дом. Тетя удерживала племянницу, всячески успокаивала, говорила ласковые слова. Но та не слушала. В полном отчаянии размахивая маленькими ножками, стремилась выбежать на улицу к маме с папой.

Растущая тревога быстро исчезла, стоило ей взглянуть на кулон в руке.

«Наш подарок осветит твой путь…» — она вновь услышала мамин голос; слова исходили, казалось, от самого кулона.

Всё стало тускнеть и меркнуть.

Зеркало с отражением исчезло, и взору открылись старые, запыленные вещи. Вокруг тишина. Грейс быстро сообразила, что лежит на полу чердака, не двигаясь, будто грезы вытянули из нее все силы. Вероятно, она упала с подоконника, когда во сне вырывалась из объятий Пегги. Через некоторое время она вскочила и побежала вниз; влетела в комнату тети, но не застала ее на месте. Ей хотелось рассказать об увиденном, но потом она передумала: «Всего лишь сон», — заключила Грейс и пошла на кухню.

Безумно хотелось есть. Она ела последний раз вчера утром, да и то, подкрепилась лишь одним пирожком с чаем.

По дороге на кухню она снова остановилась перед семейным фото в рамке, сняла его со стены и внимательно рассмотрела, точно в первый раз.

Мозг будто залили свинцом. В голове один за другим рождались вопросы, на которых не было ответа. Что значат эти сны? Они связаны с прошлым? Если это было взаправду, то куда отправились мама с папой?

Под гнетом тяжелых мыслей Грейс вошла в кухню. На столе, рядом с приготовленным завтраком лежала записка. Грейс развернула аккуратно сложенный листок и прочла: «Прости, что поздно пришла. Много дел. Ухожу, едва завидев рассвет, нехочу будить тебя так рано. Завтрак на столе. Твоя Пегги».

Читая послание тети, девочка мерила шагами кухню и вдруг наступила на что-то мягкое и пушистое. Это «мягкое и пушистое» вскрикнуло так, что Грейс дернулась и выронила записку. Наклонившись за листком, Грейс лицом к лицу столкнулась с пухлым рыжим котом, который, жутко наморщив кошачью физиономию, видимо, был не очень-то рад встрече.

— Божечки, как ты меня напугал! — Воскликнула Грейс. — Значит, тетя запустила тебя к нам в гости? Раз так, то тебе понравится ее фирменный мясной рулет. Ох и закормили тебя совсем… — она пошла в сторону холодильника и резко остановилась, услышав: «Я не ем мясо».

Выпучив глаза от изумления, Грейс медленно обернулась. Кот сидел на полу и заигрывал с собственным хвостом.

«Здесь кто-то есть?!» — громко окликнула она, не сводя с кота глаз. Сэмми в ответ замурлыкал.

Наконец девочка осмотрела зал и кухню, но никого дома не было, кроме нее и кота.

— Вчера птицы, сегодня говорящий кот… — бормоча себе под нос, Грейс достала из холодильника угощение. — Вот, держи, остатки мясного рулета. — Она положила сверток с едой перед лапами Сэма, а тот даже нюхать не стал. Так что же получается, кот действительно отказался есть мясо? Нет, не может быть! Коты не разговаривают, к тому же он только что мяукнул. Раз он может говорить по-английски, чего тогда мяукает? Грейс стало не по себе. Она схватила телефон и набрала номер Эммы. Гудки…

«Алло» — послышалось на другом конце трубки.

«Привет, Эмма, это я».

«Ого! Как себя чувствуешь, уже лучше?»

«Я? Прекрасно! Ачто?..»

«Ты же не была в школе, а мистер Хоггарт сказал, что ты заболела. Я собиралась через часик наведаться к тебе».

«Эмма, приходи скорее. Я не могу говорить по телефону долго. Такое ощущение, будто за мной следят» — она еле слышно говорила в трубку, изредка поглядывая на кота Сэма. Кот так и не притронулся к мясному рулету; он гордо расхаживал по дому, обнюхивая каждый сантиметр зала, кухни и прихожей. Грейс повесила трубку и стала наблюдать за животным. В дверь постучали. Она подошла, посмотрела в глазок и отворила ее. На пороге стоял Ричи, заражая своей сонной аурой тех, кто на него посмотрит. У Грейс, кажется, был иммунитет, так как проспала она достаточно долго. Широко зевнув, мальчишка почесал затылок и воскликнул:

— Ого! — он вошел в дом, разводя руками. — Да ты изменилась.

— В каком смысле?

— В прямом. Стала еще красивее… Точно! — Ричи залился краской, он прежде никем из девчонок не восхищался, по крайней мере, не вслух, а тут прям, кто за язык тянул.

— Ой, спасибо, конечно, но сейчас не время для комплиментов, — Грейс подняла с пола сверток с мясным рулетом и убрала его на место. Закрывая холодильник, она вдруг вспомнила, что когда смотрелась в зеркало, заметила незначительные перемены во внешности.