Меня накрыло холодное оцепенение. Я смотрела поверх лежащих на земле тел и думала о чем-то совершенно отвлеченном.

Например о том, сколько дождей понадобится, чтобы оттереть кровь с белых плиток. Или она уже навсегда въелась в мельчайшие трещины?

Думала о том, как хорошо, что алые брызги не задели статую матери, которая все также переливалась на солнце золотыми бликами.

А ещё о том, что маленькая ящерка с камней уже убежала.

— Нам надо уходить, — глухим голосом проговорил Дайрен.

А этот момент до меня вдруг дошло, что мой рыцарь тяжело ранен, и ему срочно нужна помощь.

— Давай, я посмотрю рану! — воскликнула, осторожно хватая его за руку.

— Нет, у нас нет времени, — отрывисто бросил он, потянув меня за собой.

Но уже в следующее мгновение едва не упал на дорожку. Я успела подхватить его, позволив опереться о свое плечо, и он не стал сопротивляться.

Поблизости от выхода нас ждала его карета. Моя давно уехала. Мантикоры в упряжке, как почувствовали кровь, тут же зарычали, возбужденно ударяя хвостами о землю.

Я помогла Дайрену разместиться, села рядом, и мы тут же сорвались с места, двигаясь по городу с бешеной скоростью.

На каждой кочке, когда экипаж подскакивал в воздухе, мужчина морщился и стонал. Бледность на его лице становилась все более пугающей. Губы посинели.

Но мантикоры передвигались так быстро, что уже через полчаса мы были в особняке. А это в два раза быстрее, чем я добиралась до садов самостоятельно.

Слуги, увидев раненого хозяина, молча засуетились, относя рыцаря в ближайшую комнату, где его мог осмотреть врач. К тому моменту он уже был без сознания. А я словно забыла о том, что произошло меньше часа назад. Забыла о трупах, крови, о кладбище фей. Все мое существо было полно мыслями только о Дайрене. О его ране, его боли. О том, что он может погибнуть. И все из-за меня.

Нет, такого исхода я точно не предполагала. Если кто и должен был подвергаться опасности сегодня, то только я. Я привыкла рисковать своей жизнью, а не чужой. И то, что случилось с первым рыцарем мрака, легло на плечи тяжёлым грузом.

Лекарь сделал перевязку и ушел, пообещав, что, если организм будет сопротивляться, то через неделю-другую мужчина, возможно, придет в себя.

Я не позволяла себе плакать. Причин для слез не было. Дайрен жив, а значит, я все ещё могла быть рядом с ним. Могла помочь.

Жаль, в голове не было ни одного лечебного заклинания. А ведь наверняка у фей много возможностей сохранить человеку жизнь. Феи — это и есть жизнь. Так говорила мама.

В памяти сохранилось очень мало воспоминаний о ней. Но одно из них было по-настоящему волшебным.

В тот день я только что позавтракала и выходила из маленького деревянного домика среди густого леса. Было раннее весеннее утро. Зима закончилась, и на поляне вокруг появилась молодая трава. Мне хотелось поиграть во что-нибудь, но у меня не было ни одной игрушки.

"Мама, мне скучно!" — воскликнула я, сбегая вниз по скрипучим ступенькам.

"Значит, нужно срочно что-то придумать!" — воскликнула она и улыбнулась. — "Смотри…"

И в следующий момент осторожно коснулась голой ступней самых верхушек травы. Сперва одной ногой, а затем другой. Я смотрела во все глаза, не понимая, как она это делает — парит над землей, едва касаясь зеленых стебельков.

А потом все стало еще более невероятно. За ее спиной сверкнули призрачные крылья, как у бабочки. А там, куда она ступала, из травы пробивались цветы. И скоро вся поляна была усыпана разноцветными, пестрыми пятнами. Воздухе распространился тонкий, сладкий аромат, а я, весело захихикав, побежала рассматривать желтые, красные и оранжевые лепестки.

Отрывистый вздох вырвался из груди, отгоняя непрошенные воспоминания. Сейчас было не до хандры.

Следующие трое суток я провела возле кровати Дайрена. Собственное бессилие убивало. А бледное, покрытое бисеринками пота, лицо мужчины заставляло серьезно переживать.

Изредка я дотрагивалась до повязки и некоторое время держала на ней ладонь, с которой струился эфир. Подсознательно мне хотелось отдать рыцарю мрака свою магию. Ведь, если для фей эфир — это жизнь, то почему бы нашему колдовству не помочь и человеку?

К счастью, похоже, это и впрямь помогло. В конце третьего дня Дайрен пришел в себя.

— Процесс лечения проходит гораздо быстрее, чем я предполагал! — воскликнул медик, оценивая состояние хозяина. — Видимо, внутренние силы организма находятся на невероятно высоком уровне! — продолжал он, распинаясь у кровати первого рыцаря.

Дайрен молча кивнул и отпустил доктора, который и так уже мечтал поскорее убраться. Теперь взгляд мужчины был направлен только на меня. Прямой и мрачный, словно грозовое небо.