На "стойбище племени", было спокойно. Горел костерок. Старшие женщины что-то готовили. Два парня бултыхались в воде, с заточенными палками. Подобие остроги надо полагать. Но судя по всему, большим уловом похвастаться они не могли. Тихон, сидя рядом с полевой кухней, держал на коленях открытую "поваренную книгу" и о чем-то беседовал с тётей Галей. Более молодые девчонки парами или поодиночке кружили рядом, и предавались праздности... Там за холмом, смертоубийство творится, и кровожадные монстры лютуют, а тут прям туристический лагерь какой-то. Гитары только не хватает...

 Встречали разведывательную группу и пополнение, с улыбками. Тётя Марфа, поначалу стала шутить в своей манере. Мол, пошли на разведку, а вернулись с невестами. Но как только с серьезным лицом на неё шикнул Михалыч, замолчала. А уж когда, лысого Пантелея с силой посадили в центре лагеря, со словами:— "Этого не кормить"! Так все поняли, произошло что-то неприятное. Частые улыбки стерлись с множества лиц.

 Михалыч ничего не скрывая, больше в профилактических целях, скупо рассказал о событиях у деревни. Рассказал о храгах, об их повадках и любимой пище... Тут он, наверно, даже немного приукрасил. Олег прекрасно понимал, чего он этим хочет добиться. Чтобы уже не маленький отряд, проникся серьезностью момента, и в будущем вел себя соответственно. А не как на увеселительной прогулке. Когда седовласый мужчина, поведал, в чем повинен лысый сморчок, что в этот момент уже оклемался и водил носом, ловя духмяный аромат ухи. Все племя осудило поступок Пантелея, злыми взглядами, и возмущенными криками!

 — Так зачем вы его с собой приволокли? — удивлялась Елена.

 – Оставили бы его этим... Храгам. — вторила тётя Марфа.

 И еще десяток подобных или в точности повторяющихся высказываний. Пантелей, бросив водить длинным носом, стал весьма затравленно оглядываться. И когда понял, что защиты ему ждать неоткуда, заговорил сам.

 – Позвольте, — тембр его голоса, был на удивление мягок и приятен на слух... Олег даже удивился, услышав его. Тот, всю дорогу только подвывал, и ничего кроме мышиного писка, парень услышать не ожидал. А тут такое. — Но как бы вы повели себя в моей ситуации?! Я паниковал, признаю. И то, что я боролся за свою жизнь всеми возможными способами, это лишь инстинкт самосохранения...

 — Да из-за тебя, Мишка умер! — громко выкрикнула коротко стриженая Ольга. Брови гневно сошлись. А на глазах снова навернулись слезы. — Он твою задницу собой прикрыл!.. Меня дважды спас!.. А ты!.. Крыса!.. — сбивчивые обвинения миниатюрной девушки, заставили всех замолчать. Олег склонил голову, понимая чувства коротко стриженой девушки. Вот значит, как звали того богатыря. Михаил…

 – Он умер добровольно, – дождавшись, когда Ольга закончит, ответил Пантелей Геннадьевич. – Честь и хвала ему за его мужественный поступок. Но я...

 — Заткнись!
– - зло бросил Михалыч. Ему совсем не хотелось слушать эти заумные речи, и нескончаемую патетику в защиту своих поступков, этого, весьма неприятного типа. Если бы этот Пантелей, стал бы верещать крысиным писком, вырываться и вести себя неадекватно, это воспринялось бы гораздо естественнее... А так лишь добавляла сумятицы в неокрепших умах, слушающих его молодых людей... Михалыч обратился уже ко всему племени: – В общем так! Демократических голосований и суда с присяжными, у нас не будет! Какой мир, такие должны быть и правила, – вот те на, Олег лишь качнул головой. Круто Михалыч берет. – Привели этого урода сюда, для того чтобы каждый запомнил эту крысиную рожу! Дальше с нами он не пойдет. А если кто-то его увидит. Либо сами гоните от себя палками. Либо зовите того, кто это сможет сделать...

 – А может лучше прибить? – поинтересовался кто-то из пацанов.

 – Лучше, – не стал спорить Михалыч. И повернувшись к говорившему пацану, добавил. – Возьми меч у Олега и прибей... – говоривший пацан стушевался. А Михалыч снова обратился ко всем: – Есть у нас добровольцы стать палачом? – и он стал переводить свой жесткий взгляд с лица на лицо. Заставляя тем самым отводить взоры тех, на кого он смотрел. Михалыч посмотрел на спасённую Ольгу. И снова задал тот же вопрос. – Есть желающие прибить эту крысу? – Девушка со слезами на глазах, сначала упрямо не отводила взгляд... Будто что-то решая про себя... А затем опустила глаза к земле. Добровольцев, отнять человеческую жизнь, не нашлось... Пантелей заметно расслабился под своим деревом. Михалыч же, кивнул самому себе, мол "я так и думал", и закончил свою короткую речь. – В общем так. На данный момент времени, высшим наказанием в нашем сообществе, является изгнание. Посему. Тихон, Марат, – подозвал он двух молодых парней. – Возьмите этого упыря, и на километров пять отведите его туда... – седовласый мужчина, показал в том направлении, откуда пришел их отряд. И уже в полголоса, стал дополнять изначальное распоряжение, – С ускорением. Пинки и зуботычины, разрешаются...

 Тихон с обозначенным Маратом, довольно рьяно вышли вперед. И подхватив Пантелея под руки, поставили его на ноги. Тот хотел было с гордым видом проследовать мимо зло смотрящих на него людей... Но ему этого сделать не дали. Во-первых, чернявенький Марат, стал дословно выполнять указания Михалыча, и отвесил тому сильный пендель. А Марфа, очень зло, выкрикнув "Гоните этого козла с огорода", кинула в него чем-то склизким и вонючим. Видать требухой от рыбы. И ведь не поленилась подобрать же... Тут уже подключились остальные. "У-укали", свистели и ругались... полетели мелкие камушки. И поруганный лысый сморчок, жалко сморщившись, постарался побыстрее перебирать ногами, чтобы как можно скорей, оказаться подальше от злых на него людей...

 Олег же тихо офигевал в сторонке. Он же в "шутку"... то есть несерьезно, называл этих людей "племенем". А вот не прошло и нескольких дней, как те стали вести себя, как самые натуральные дикари. До смертоубийства они конечно еще не дошли, но как говорится "еще не вечер"... А Михалыч, оказался жестким вождем. Если подумать, зачем он устроил весь этот цирк? Пенделей они могли и сами надавать, да прогнать этого урода подальше из лагеря. Так нет. Задушевно-жесткая речь. Игра на чувствах окружающих... Укрепление власти, пусть даже в глазах пары десятков баб и нескольких пацанов? Может это и паранойя, но Олегу показалось, что у Михалыча в голове, уже сложились далеко идущие и амбициозные планы, относительно всего этого мира... Вот и думай теперь – радоваться или грустить.