Сегодня у Джуда утренняя тренировка. И вечерняя тренировка. И так каждый день. Свободное от футбола время Джуд проводит в трех местах – в ресторане отеля, поглощая еду; в огромном кресле, болтая со мной по телефону; или на кровати, которую я сейчас разглядывала, безуспешно пытаясь заснуть. Он живет насыщенной жизнью: его время занимают новые места и люди.

Мою жизнь насыщенной точно не назовешь.

Помимо Джуда ее заполняли танцы, самообразование и несколько друзей, как правило, слишком занятых, чтобы проводить время со мной. Холли, старую подругу Джуда, я не видела несколько месяцев. Жизнь на другом конце страны, работа почти на полный день и четырехлетний сын оставляли мало свободного времени. Когда Индия, моя бывшая соседка по комнате, не отбивалась от брокеров и фельдшеров «скорой помощи» в своем любимом клубе, она уезжала в Майами и танцевала до заката, отбиваясь от парней-латино, к которым, если честно, дышала неровно. Томас, мой партнер по танцам, работал ночным барменом и «разруливал непонятки» с танцовщицей, с которой встречался. Такие «непонятки» все, кроме Томаса, называют изменами. Бедняга, благослови его Бог, упорно видит в людях лучшее. Прекрасное качество, если ты не встречаешься с девицей, для которой нормально спать с другими парнями за спиной у собственного.

Я вытащила айфон из подставки и прождала несколько минут, прежде чем сумела отключить фейс-тайм. Это же окно в комнату Джуда, и закрывать его не хотелось. Но ведь жизнь продолжается, нельзя же целый день лежать под одеялом, глядя на незаправленную кровать в другом уголке страны. Следовало встать, привести себя в порядок и сделать вид, что мое сердце не улетело в Сан-Диего вместе с Джудом. «Притворяйся, пока не получится» – тактика, для меня не новая. Именно этим я занималась все пять лет после того, как убили моего брата.

Я хорошо понимала, что сейчас ситуация другая, но каждый вдох давался мне с трудом, а вместо сердца в груди образовалась гулкая пустота.

Вообще-то доказательств не требовалось, но любовь к этому парню переросла в нечто нездоровое.

Я набрала Джуду эсэмэску, быстро отправила и вытащила себя из постели. Что сначала, кофе или душ? Поразмышляв пару минут, я поняла, что неспособна принять никакого решения.

Еще через пару минут я выбрала кофе. Мне следовало заполнить несколько анкет, прибраться на кухне и в столовой. Потом под душ, потом в танцевальную студию, потом…

Не жизнь, а пошаговая программа! По-моему, не очень здорово. Желая доказать себе, что программа мне не нужна, я взялась за дело. Сначала сходила под душ, а пока варился кофе, начала заполнять анкеты.

Кофейник наполовину опустел, когда я заполнила последнюю анкету. Я встряхнула запястьем: от анкетного марафона начался туннельный синдром, – потом покидала в сумку сменную одежду – и бегом из квартиры. Прошло две недели, а я так и не привыкла быть одна.

Не факт, что когда-нибудь привыкну.

За два часа я разнесла все свои анкеты. Половина вакансий уже закрылись, в других местах пообещали позвонить, если захотят позвать на собеседование. Я сказала, что через неделю напомню о себе, но мне ответили, мол, не надо, мы сами с вами свяжемся.

Перспектива найти летнюю работу показалась призрачной.

Джуда не будет еще неделю. Работы не будет еще бог знает как долго. Друзей, живущих в получасе езды от меня, тоже нет и не будет.

В студию я приехала, умирая от жалости к себе. Существовал один-единственный способ перестать себя жалеть.

За рекордно короткое время я надела пуанты и приготовилась. Танцевала я без музыкального сопровождения, в каждом па выплескивая свои чувства. Когда появился пот, жалеть себя заметно расхотелось, а когда заболели пальцы ног, эндорфинов образовалось столько, что я вспомнила: жизнь прекрасна и удивительна.

Я пошла выпить воды и взглянула на телефон. Вообще-то я проверяла пропущенные звонки и сообщения, а сейчас обратила внимание на время. У меня аж глаза на лоб полезли. Пора бы перестать удивляться, что я теряю счет времени, когда танцую так, как сегодня. Но потратить целых четыре часа на то, что показалось парой танцев, – к такому я не привыкла.

Субботними и воскресными вечерами студия пустовала и, за исключением юной администраторши, не отрывавшейся от своего сотового, я была одна. Я быстро переобулась, добежала до машины – и скорее в пустую квартиру. Я включила свет везде, где можно, и даже телевизор, чтобы создать фоновый шум. Убрав остатки вчерашнего ужина, я насыпала себе в миску гранолы и устроилась на диване с телефоном на коленях. Если бы еще не смотреть на дисплей каждые пять минут…

Через час жалость к себе начала потихоньку возвращаться. Видимо, у Джуда сегодня особо плотный график. В любой заполненный тренировками день он ухитрялся послать мне пару быстрых сообщений, но почему-то не сегодня. Я твердо решила не превращаться в приставалу, которая по секундам контролирует своего парня, но сейчас меня так и подмывало позвонить и спросить, чем он занят.

Несколько минут я касалась дисплея, останавливалась, убеждая себя не звонить Джуду, потом убеждала себя позвонить, и вдруг телефон ожил.

От волнения я чуть его не выронила. Я так спешила, что не посмотрела, кто звонит.

– Сегодня я жутко по тебе скучала! – выпалила я, и губы расплылись в улыбке.

На миг в трубке воцарилась тишина.

– Ну… я тоже скучала по тебе, – неуверенно проговорили в ответ. Женским голосом!

– Холли?

– Вообще-то да, – отозвалась она.