— Отличная работа.

«...Ох!»

Он бросил эти слова обыденным тоном, но от них её сердце забилось быстрее.

Её щёки, всё её лицо вдруг заполыхали.

«Он… только что похвалил меня, не так ли?»

Она едва ли могла попросить его повторить эти слова, вот насколько это было необычным.

Но Убийца Гоблинов продолжил говорить, будто бы ничего необычного и не произошло.

— Мы существенно сократили их ряды. Наверняка осталось примерно двое-трое, включая хоба.

— Х… хоба?..

Голос Жрицы послабел, явно не радуясь подобному сценарию.

— Мы не видели никаких тотемов, — сказал Убийца Гоблинов, слегка кивнув, спокойно протягивая ей бурдюк. — Вот, попей.

— А? Ох…

Жрица приняла его с некой нерешительностью. Она задумчиво прикоснулась к губам своим тоненьким, бледным и прямым пальчиком.

— Т-точно…

Убийца Гоблинов проигнорировал её нежелание прикладываться губами к бурдюку. Вместо этого он воспользовался лохмотьями валяющегося рядом гоблина чтобы вытереть жир с кинжала, после чего повесил его обратно на бедро. Далее последовал его меч, всё ещё воткнутый в тело жертвы.

Он упёрся о труп и выдернул меч, проверив лезвие и очистив его перед тем, как засунуть обратно в ножны.

Он проверил содержимое своей сумки, состояние снаряжения и, наконец, кивнул.

— Ты готова?

— Ох... да, сэр.

— Тогда отправляемся.

Хобгоблин. Два охранника. Всего пятнадцать монстров.

Нетрудно представить, что с ними стало.

Удивительно, но среди всей этой тьмы трепетал тоненький лучик света — все женщины были живы и здоровы.

Но как они могли вновь обрести своё счастье в жизни после того, как их изнасиловали гоблины?

Жрица даже представить себе не могла.

— Он никогда не использует достаточное количество слов! Вот вообще! Ни разу! — Высшая Эльфийка Лучница ударила по столу своей кружкой. — «Ясно. Вот как? Вот именно. Гоблины, гоблины, гоблины...» — вот и весь его словарный запас!

Её уши скакали вверх и вниз, повторяя движения за кружкой с вином, которое так и расплёскивалось повсюду.

Её лицо, обычно чуть ли не полупрозрачное, сейчас было ярко-красным, а глаза уже начали закатываться.

Такое состояние не особо подходило высшей эльфийке — то есть она была в стельку пьяна.

Опустилась ночь. И хоть она и располагалась в приграничном городке, таверна в Гильдии Авантюристов отнюдь не пустовала.

Большинство посетителей только вернулись с заданий или же готовились идти на них, а страстные крики, восхваляющие падших или ободряющие раненых вырывались из общего шума.

Учитывая всё это, Высшая Эльфийка Лучница и злобный пар, выходящий из её ушей, едва ли заслуживали внимания. А вот сочетались ли настроение посетителей бара и её опьянение — это уже совсем другой вопрос.

Копейщик — хоть одно знакомое лицо на тот момент — сделал хороший глоток эля из своей огромной кружки и сказал:

— И ты расстроена из-за этого? Да как долго ты его знаешь?

— Когда я спрашиваю его, какие у него планы, мне совершенно плевать если он говорит: «Гоблины». — Её это не волновало. Высшая Эльфийка Лучница кивнула кому-то — хотя на самом деле там никого не было. — Он же Оркболг, верно? И я бы рада проигнорировать это. Но! — Она вновь ударила своей кружкой по столу, расплёскивая вино и оставляя на своей груди красное пятно. — Это не тот ответ, который я ожидаю, когда прошу о небольшом одолжении!

— Иначе говоря, — сказал Копейщик, отодвинув тарелку с орешками подальше от Высшей Эльфийки Лучницы, — он бросил тебя.

— А вот и нет!

Она опять ударила кружкой, только на этот раз вложила в удар весь вес своего тела, и из кружки выплеснулась настоящая приливная волна. Копейщик пригнулся дабы избежать разлетевшейся повсюду пены.

Высшая Эльфийка Лучница сжала губы и издала звук крайней раздосадованности, возможно даже с нотками сожаления о потере.

— В этом ваша проблема, люди. Вы так хороши в зацикливании на всего одной какой-то вещи!

— Но ведь он всего лишь отказался пойти с тобой в твоё маленькое приключеньице, не так ли, девчушка?

— А ну цыц, дворф!

Она швырнула в него кружку. Но благодаря его столь низкому росту, задела она лишь воздух.

Возможно, несмотря на то, что она была эльфийкой и лучницей, сегодня её меткость была не на высоте — или, быть может, она просто была пьяна в стельку.

Лицо Дворфа Шамана как всегда было красным. Поглаживая свою белую бороду, он сказал с невероятно серьёзным тоном: