Шрифт:
«Восьмое Небо» лишило их права увековечить свою славу в бою, пусть даже и обреченном. Это было избиение, хладнокровеное и насмешливое, сродни тому, что устроил ей когда-то сам мистер Роузберри. Демонстрация силы, призванная не столько уничтожить сопротивляющуюся сторону, но совершенно ее сломить и деморализовать, лишить надежды на победу. Им даже не дали последнего боя, отстраненно подумала она, чувствуя лицом обжигающий жар сгорающего неба. Возможно, источником этого жара были не полыхающие в небе костры, а сам «Аргест». Он шествовал где-то там, посреди обожженной огнем ночи, неспешно и даже лениво, как большое, сознающее свою силу, чудовище. Скоро этот жар накроет Ройал-Оукс…
Ринриетта перевела взгляд на Нижнюю Гавань. Заполненная людьми настолько, что казалась грудой копошащегося планктона, гавань исторгала из себя десятки и сотни кораблей, но она знала, что даже когда отчалит последний корабль, способный держаться в небесном океане, на берегу останется слишком много людей.
– Пусть их судьба вас не тревожит, прелестная капитанесса, - тихо обронил «Малефакс». Он всегда знал, о чем она думает, - Не вы бросили всех этих людей. Кроме того, я не думаю, что их жизни находятся в опасности.
– «Аргест» будет здесь с минуты на минуту!
– Не думаю, что в планы мистера Роузберри или «Восьмого Неба» входит устраивать здесь бойню. Они дельцы, а не убийцы, люди для них – ценный ресурс, который можно будет использовать впоследствии. Но вам бы я посоветовал не уповать на их милость. С вами у «Восьмого Неба» особенные счеты…
– Эй!
– кто-то бесцеремонно потрепал ее за плечо, отвлекая от страшного зрелища, - Капитанесса, сэр! Позвольте обратиться!
– Чего тебе, Габби?
– Ваша посудина готова к полету. Если вы не возражаете, чуть позже я впишу еще одну страницу в летопись славных свершений Паточной Банды – ограбление старьевщика. Или, виноват, вы собираетесь сохранить этот подвиг за собой?.. Ладно, не сверкай глазами. Я согласен убраться с этого острова даже верхом на бочке из-под сидра, если она будет держаться в воздухе.
– В таком случае прикусите язык, господин канонир. Судя по всему, нас ожидает полет, который сам по себе будет стоить всех предыдущих подвигов.
– Так точно, сэр, - Габерон козырнул грязной рукой, но остался стоять на прежнем месте, - А, вот еще что. Шму нашла это в груде хлама. Я просто подумал, что… В общем, может, эта тряпка вам еще дорога, как память.
В руках он держал кусок ткани, столь грязной, что лишь бледно-алый оттенок позволял отличить ее от брезента или парусины. Но Ринриетта приняла ее осторожно, словно это была королевская парча из гардероба самого Каледонийского Гунча.
– Мой старый китель.
– Треуголка не уцелела, но хоть что-то… - Габерон бросил внимательный взгляд на ее облачение, - Уж всяко лучше, чем то, во что ты одета сейчас. Между прочим, твой портной тебя бессовестно надул, этот крой вышел из моды еще в прошлом году.
Ринриетта стащила с себя приталенный каледонийский сюртук и, скомкав, бросила на мостовую. Алый китель лег на плечи так мягко и естественно, словно был парусом, который долго лежал в трюме, но теперь вновь взвился на мачте. Ткань была мятой, выпачканной, зияла свежими прорехами, но, расправляя ее на плечах, Ринриетта с удивлением заметила, что испытывает облегчение. Может, мир и изменился, настолько, что отчасти накренился над пропастью, но теперь хотя бы одна его деталь была на привычном месте. А значит…
Ведьма выскочила на порог с ликующим криком, прижимая к себе что-то упирающееся, мохнатое и сердито бормочущее.
– Мистер Хнумр с нами! Я же говорила, ведьминские коты никогда не теряются!
– В таком случае тебе лучше уговорить его занять свое место на борту, - Ринриетта несколькими привычными движениями застегнула китель на уцелевшие пуговицы, - Потому что эта бадья покидает остров ровно через минуту.
Мистер Хнумр не выглядел существом, с нетерпением ждущим полета. Вцепившись в ведьму всеми лапами, он торопливо догрызал книжный переплет, усеивая ее рубашку бумажными обрывками. Увидев швертбот, высвобожденный из-под мусора и брезента, он сразу заподозрил неладное своим звериным чутьем и недовольно заворчал, явно протестуя.
– Глупый кот! – Корди тщетно пыталась усадить брыкающегося питомца в лодку, - Спасем твой хвост – и я дам тебе столько еды, сколько ты сможешь проглотить!
Силой водруженный на переднюю банку, вомбат негодующе заскрипел, вспушив шерсть на загривке и уже готовился закатить своей хозяйке настоящий скандал, но, неожиданно для всех, вдруг успокоился и даже замер на месте, в коричневых глазах появился голодный блеск. Корди не пришлось долго искать причину. Обернувшись, она увидела, на чем сосредоточено внимание ее питомца. На витрине бакалейной лавки. В поднявшейся толчее кто-то высадил стекло и теперь по мостовой были рассыпаны круги сыра, сахарные головы, грозди фруктов и заманчиво блестящие банки. Мистер Хнумр заворожено облизал пасть розовым языком, сразу утратив всякий интерес к швертботу. Судя по лихорадочным движениям его хвоста, теперь он не помышлял о бегстве с острова. С точки зрения «ведьминского кота» бежать с острова, на котором все самые вкусные вещи мира попросту лежат на мостовой, было беспросветной глупостью.