Двухэтажный дом, который стоял особняком и был окружен каменной оградой – предохранением от пожаров, выглядел чуть богаче, чем другие здания на улице. Узорчатые ставни из зачарованного металла, крыльцо с перилами, свежая краска, собственное стойло для гармов – признаки состоятельности хозяев в Зехтаре было отличить не так уж сложно. Однако снаружи было не сказать, что там есть еще пара подземных этажей, о которых вряд ли подозревали соседи.

Саттаро предупредил, что Ме Роош, хромой на левую ногу хозяин, несмотря на довольно высокое положение в Зехтаре, ворочает грязными делами и что в доме не стоит лезть, куда не просят. Эртанд это сообразил и без него. Среди гостей Ме Рооша были не только четверо хранителей. И взгляды темнолицых постояльцев, и их наты недвусмысленно сообщали: «Держись подальше, парень».

Когда молодой маг поинтересовался, зачем отряду останавливаться в таком подозрительном месте, где их могут сдать за несколько грошей, Саттаро усмехнулся. В ответ он спросил, а кто, по его мнению, не сдаст хранителей за несколько грошей? Город горел не переставая, и в буйстве стихий вполне оправданно винили хранителей. Ме Роош же принимал от беглых тинатов помощь и делал на их изделиях неплохие деньги. Если он и сдаст, то, по крайней мере, не сразу. А в лучшем случае и вообще окажется самым надежным партнером из всех возможных – потому что набить кошель за счет хранителей ему выгоднее, чем выслужиться перед стражей, которая все равно точит на него зуб. Кроме того, Ме Роош обязан Саттаро собственной жизнью и тем, что ходит на двух ногах, а не прыгает на одной. А этот шерд как раз относился к тем, кто ценит подобные вещи больше золота.

Что возразить, Эртанд не нашел. Саттаро лучше знать, что представляют собой его друзья.

В Зехтаре наставник тоже ориентировался прекрасно. За четверть часа от силы раза два замирал, присматриваясь к ориентирам, и тут же продолжал путь. Несколько раз они торопливо перескакивали на соседние улицы, чтобы не сталкиваться с патрулями стражи. Те больше выискивали возгорания, чем подозрительных прохожих, но лишний раз привлекать к себе внимание не стоило. Эртанд прижимал к лицу край замотанного на голове платка – решшаса – и нырял за Саттаро в переулки, полагаясь на наставника.

Вскоре они дошли до текущей по окраине Зехтара реки – мелкой, с мутной водой, но достаточно широкой, чтобы через нее построили мостик. Возле него Саттаро застыл. Эртанд уже испугался, что тот сейчас полезет в заросли травы – ковыряться в иле, но наставник двинулся чуть дальше и постучал в дверь дома, фасад которого был обращен к реке. Стук пришлось повторить раза три, прежде чем изнутри раздался хоть какой-то шум.

Молодой маг с сомнением осматривал здание. Что Саттаро могло понадобиться в зачуханной бедняцкой лачуге? Может, там живет человек, который доведет хранителей до места, где спрятано Сердце мира?

Дверь наконец отворилась. За ней показался седой шерд в потрепанной одежде. Судя по нервным репликам, Саттаро или не узнали, или вовсе не ждали. Как назло, в это время с улицы к реке свернул патруль – четверо стражников. Мужчины осветили факелами кусты на берегу и медленно направились вдоль него.

Бедняк впускать магов не спешил и продолжал о чем-то ругаться с Саттаро. Заметив спор, стражники ускорили шаг, а в их натах появилась тревога. Эртанд прикрыл лицо краем замотанного на голове платка, расставил ноги пошире и положил одну ладонь на рукоять меча. Особенного смысла в этом не было – драться он за эти не успел научиться, но надеялся, что хотя бы выглядит достаточно грозно, чтобы к нему не соваться. В крайнем случае все равно придется зажигать наты огня, которые вились над землей даже ночью. Главное – не дать никому тронуть Саттаро.

Из лачуги послышался тонкий детский голосок. Наставник как будто чему-то обрадовался, а тон старика изменился, успокоившись. Еще несколько слов – и дверь распахнулась, приглашая двух гостей в дом.

Эртанд ступил на порог, ладонь с оружия не убирая и косясь на седого бедняка – мало ли что. Тот тоже хмурился, когда поглядывал на незнакомцев. В лачуге, внутри оказавшейся такой же убогой, как снаружи, обнаружилось еще несколько человек – две женщины, угрюмый мужчина лет тридцати, сложивший руки на груди, и двое детей. Все они, кроме самого младшего мальчишки, смотрели на гостей с недоумением и опаской. Зато Саттаро, как ни в чем не бывало, о чем-то охотно болтал с десятилетним ребенком, который схватил его за руку и тащил куда-то в дальнюю комнату. Глаза у мальчика сияли так, словно он увидел давно потерянного друга.

Эртанд не мог вспомнить, чувствовал ли он когда-то себя более странно, чем сейчас. Что, Урд его побери, Саттаро тут забыл?

И раздражение, и любопытство нарастали в груди. Не выдержав, Эртанд направился за ним. За спиной тотчас выросла крепкая фигура шерда – отца ребенка.

Мальчик довел Саттаро до узенького помещения, которое по скоплению хлама напоминало кладовку, и устроился на полу. В тоненьком голоске звучал восторг, когда маленькие пальцы подковырнули одну из каменных плиток и сняли ее со своего места. Отец мальчишки задал сыну удивленный вопрос, заворчал после его бойкого ответа и что-то возмущенно крикнул женщинам.

Наверное, посоветовал внимательнее следить за воспитанием собственных детей.

Под плиткой темнела неглубокая яма, достаточная, чтобы спрятать туда несколько кошелей с деньгами или небольшой мешок. Однако стоял там ларец из простого металла, на вид ничем не примечательный. Такой подошел бы для пары женских браслетов или ожерелий – большее его размер вряд ли бы позволил. Радостно засмеявшись, Саттаро вытащил ларь и под угрюмым взглядом шерда потрепал мальчика по растрепанным космам, а затем поблагодарил его отца и вручил тому снятую с пояса мошну.