– Все очевидно. Стих состоит из двух частей. Первые четыре строфы о реальном событии. В пятой строфе автор говорит нам, как он будет рассказывать нам событие в будущем. И он ненадежный рассказчик. Как говорит Элли, в девятой и десятой строках он говорит, что дороги одинаковые. Но в последней строфе он говорит, что в будущем, когда рассказывает об этом моменте, он солжет и скажет, что одна из них менее проторенная, чем другая. Будучи молодым человеком, он сделал абсолютно произвольный выбор - левая или правая дорога - и в будущем он будет утверждать, что выбор был не случайным. Он придаст ему значение, которого не было в тот момент. Он не герой. Он старик, который врет молодому поколению.

– Нет нехоженной дороги, - подхватила Элли.
– Это выдумка, чтобы объяснить, почему мы идем направо, а не налево. Мы должны верить, что выбор, который мы сделали, был не зря, если хотим, чтобы наша жизнь имела смысл. Этот стих не вдохновляющий. Он жуткий и подавляющий.

– Верно, - добавил Вайет. – Поэтому-то он мне и нравится.

Элеонор обернулась и улыбнулась ему, произнося губами: «Спасибо». Он небрежно пожал плечами.

Когда лекция, наконец, закончилась, Элеонор подняла рюкзак с пола и запихнула в него книгу. Она заметила, как перед ней остановились чьи-то ноги. Перед ее лицом появилась записка с ее именем. Она подняла голову и увидела Вайета.

– Эта записка очень важная, - заявил он.
– Меняющая жизнь. Прочти на свой страх и риск.

– Вайет, ты странный. Ты знаешь об этом, верно?

– Элли, должно быть, ты флиртуешь со мной? Мы впервые разговариваем, и я очень стеснительный, и девушки меня пугают. Скорее всего, я до сих пор девственник.

Она вопросительно изогнула бровь. Она тренировалась перед зеркалом.

– Скорее всего? Ты не знаешь, девственник ты или нет?

– Я не спрашивал себя. Это очень личный вопрос, и я не знаю себя достаточно хорошо, чтобы затронуть эту тему.

– Я открою записку сейчас.

– Хотел бы я, чтобы ты передумала, - заметил Вайет.

– Мне могут понадобиться доказательства в уголовном деле против тебя.

– Принимается. Открывай.

Она развернула листок.

– Вайет, тут акула. Это рисунок акулы.
– Она протянула записку.

– Что? Тебе не нравятся акулы? Какой человек не любит акул?

– Я не сказала, что они мне не нравятся. Только говорю, что не понимаю, почему ты дал мне рисунок акулы.

– Меня попросила акула.

– Почему акула попросила тебя дать мне рисунок?

– Потому что она считает тебя красивой, яркой, и она хочет номер твоего телефона

Элеонор уставилась на акулу. Она была изображена так, будто ее рисовала она сама. Она надеялась, что у Вайета не художественный профиль. Тем не менее, акула была милой с впечатляюще большими плавниками. Он даже пририсовал акуле красный ирокез.

Она сложила листок и протянула его Вайету.

– Пожалуйста, передай акуле, что мне жаль. Я занята.
– Ее поразило то, как тяжело ей был заставить себя произнести эти слова.

На долю секунды глаза Вайета помутнели, и она заметила боль и разочарование под очаровательной маской мужского высокомерия.

– Может, ты и акула могут стать друзьями?

– Я никогда раньше не дружила с акулой. А она меня укусит?

– Если ты очень вежливо попросишь.

– Тогда попробую. Акулий обед?

– Акулий обед.

Они говорили всю дорогу до кафетерия в Вайнштейне о том, что не могли поверить, что у доктора Эдвардс был такой узкий взгляд на «Неизбранной дороги» Роберта Фроста.

– Вот что я думаю, - сказал Вайет, после того как доел ланч, состоящий из чизбургера и картошки фри - единственной безопасной еды в кафетерии.
– Думаю, если ты знаешь о предмете больше, чем твой профессор, значит, ты можешь забрать у них их докторскую степень. Образование должно быть, как бокс в тяжелом весе, только вместо поясов - докторские степени.

– Так кто из нас заберет степень доктора Эдвардс? Думаю, доктор Шрайбер хорошо звучит.

– Верно. Можешь оставить себе, потому что ты заговорила первой.

– Да, но твои аргументы были более убедительными.

– Ты можешь оставить докторскую себе, если поиграешь со мной в доктора, Доктор Шрайбер.

– Акула забыла передать тебе, что я занята?

– Она сказала мне, но у нее было мало деталей, так что я не уверен, что ее можно считать надежным источником. Парень?

– Вроде как.

– Он учится здесь?

– Нет. Сейчас он в Европе защищает диссертацию.

– Мужчина постарше? Теперь все ясно.

– Ясно?

– Теперь даже акула не может соревноваться с мужчиной постарше за девушку из колледжа. Это как заявиться на бомбардировщике на драку на ножах.