– Но, - продолжила она, возвращаясь в настоящее, - даже в ту ночь, когда я лежала в своей постели одна, я знала, что соберусь. И, может, понимание этого было признаком надежды.

– Как долго он наказывал тебя за встречу с отцом?
– спросил Нико.

– Долго.
– Нора села, а Нико перекатился на спину. Она все еще была в сорочке, но Нико лежал обнаженным, простыни собрались на его бедрах, а грудь была голой и манящей.
– Когда ты подросток, каждый день без желаемого кажется вечностью. Твое сердце находится под увеличительным стеклом в этом возрасте, все раздувается в размерах.

– Как долго вы не разговаривали друг с другом после той ночи?

Нора окунулась в то ужасное время. Она помнила его чрезвычайно темным, холодным и по-зимнему снежным. Улицы стали серыми от слякоти и опасными из-за льда. Но там, в ее коробке с темными воспоминаниями, лежала одна сияющая звезда.

– До Рождества, - ответила она.
– Несколько недель спустя мы отправились на полуночную мессу, и мы с Сореном объявили часовое перемирие. Думаю, мама сказала ему, что папе вынесли приговор - пятнадцать лет строго режима. Он знал, что я нуждалась в помощи, чтобы справиться с этой новостью. Мы поговорили. Он вручил мне Рождественский подарок.

– Что он тебе подарил?

– Медальон Святой Луизы, - ответила Нора, улыбаясь при воспоминании.
– Мое второе имя - Луиза. И день ее почитания 15 марта, мой день рождения.

– Хороший подарок.

– Он позволил немного поплакать на его плече. Этот подарок был еще лучше. И после этого раза в марте мы снова начали общаться.

– Что произошло в марте?

– Ничего, - ответила Нора.
– И все. Я прогуляла школу и пошла на прогулку. По какой-то причине мои блуждающие ноги завели меня в «Пресвятое сердце». Я не думала, что увижу в тот день Сорена, но он был там, у дома священника... во дворе... сажал деревья... в джинсах и белой футболке.

– Ты помнишь, во что он был одет в тот день?

– Я помню все. Я никогда не видела Сорена в чем-то другом, помимо его сутаны и воротничка. Я думала, он даже спит в облачении священнослужителя. Но черт...
– Она улыбнулась Нико.
– Под его ногтями была грязь. Как и у тебя, когда мы познакомились.

– Я работал в тот день. Я работаю каждый день.

– И мне это нравится. Мне нравятся мужчины, которые не боятся запачкать руки.

– Он разозлился из-за того, что ты пришла к его дому?

Нора покачала головой:

– Я могу посчитать на пальцах одной руки случаи, когда Сорен действительно был на меня зол. И то, когда я делала что-то опасно глупое или глупо опасное. Нет, в тот день он... Скажем так, он не был зол. В марте исполнилось четыре месяца с тех пор, как он сказал мне уйти и повзрослеть. Все, что произошло в прошлом году, уже казалось сном, будто я не могла поверить в то, что все было на самом деле.

Она вспомнила, как стояла за забором, а Сорен по другую сторону. Они разговаривали несколько минут, и по тому, как он говорил, как смотрел на нее, она поняла, что не она одна помнила все, как сон.

– После того дня, не важно...
– Грудь Норы слегка приподнялась.
– Ничего. Ничего еще несколько месяцев, месяцев и месяцев. Ни разговоров, ни прикосновений, ничего. Мы с Сореном снова стали незнакомцами. И это не было ужасно. Я не сидела в комнате годами и не смотрела в окно. Я ходила в школу, получала хорошие отметки, рвала жилы, чтобы закончить общественные работы. Мне не разрешили получить водительские права до восемнадцатилетия, но секретарь Сорена, Диана, давала мне уроки вождения. Я справилась. Весело не было, но я пережила.

Нико перевернулся и пододвинулся к ней поближе. Он подхватил ее под колени и заставил ее ноги обнять его за талию, так, чтобы они сидели лицом к лицу. Она расслабилась в кольце его сильных рук и положила подбородок ему на плечо.

– Я рад, что ты пережила это, - сказал он.
– Иначе тебя бы здесь не было.

– О, я пережила. И забавно то, что когда я стала писателем, я поняла, что сделал Сорен и почему.

– И почему же?

– Это писательский прием, - объяснила она.
– Ты узнаешь, чего больше всего боится твой герой, и заставляешь его столкнуться со страхом лицом к лицу.

– Это то, что он сделал с тобой?

– Потерять его, потерять его любовь - были моими самыми большими страхами. И он заставил взглянуть им в лицо. Я столкнулась с ними и пережила их. И в конечном итоге...

Нора замолчала, чтобы поцеловать Нико в шею, только потому, что хотела этого.

– В конечном итоге, это время превратило меня в ту, как сказал Сорен, какой я и была.

– И в какую?

Нора отклонилась назад и подарила Нико самую опасную улыбку. Она подняла палец вверх, указывая ждать. Нико изогнул бровь. Она выскользнула из его рук, из постели, и достала что-то из своего чемодана.